Лесные эльфы

«

Атель-Лорен не потерпит присутствия ни людей, ни орков, ни гномов, ни зверолюдов. Если они сделают хотя бы один шаг по священной земле нашего леса, они не сделают второго — Скарлок, туманный странник Атель-Лорена

»

Лесные эльфы, известные в некоторых сказаниях как Асраи, Дивный народ фей Атель-Лорена — один из трёх эльфийских народов, чья история восходит к Ултуану. Замкнутая, скрытая и в высшей степени изоляционистская раса эльфов, которые давно и добровольно отделились от остальных своих родственников, предпочитая вместо этого жить в объятиях самой Природы под заколдованным лесным пологом Атель-Лорена. Однако, в отличие от своих собратьев, они покинули эти земли до того, как зависть и злоба разобщили великий народ. Потому лесные эльфы считают, что только они являются настоящими и полноценными эльфами. Народ Атель-Лорена менее других погряз в традициях и ритуалах, а потому способен на большие крайности в своих помыслах и поступках. Они одновременно своенравны и благородны, жестоки и заботливы. Они служат и свету, и тьме.

Однако известно и то, что существуют и другие лесистые конклавы, такие как Эонир из Лаурелорна.

В этих мистических сферах лесные эльфы научились жить в согласии с временами года и переплетением жизни и смерти, связывающим все живые существа воедино. Они защитники леса, хранители всего природного и чистого, что только может существовать в мире. На протяжении тысячелетий лесные эльфы жили в состоянии непоколебимой гармонии, постоянно скрытые и спрятанные от любопытных глаз более широкого Мира. Однако времена изменились с тех безмятежных пор, и лесные эльфы понимают, что судьба Атель-Лорена теперь связана с судьбой других земель. Хотя они не стремятся выступать в качестве защитников мира, как высшие эльфы, и не возводить себя на престол его правителей, как это делают тёмные эльфы, но бывают моменты, когда волеизъявления Ориона и Ариэли, Короля и Королевы лесов, должны напрямую формировать и определять судьбы тех, кто живёт за пределами своей родины.

Таким образом, лесные эльфы потратили всё своё существование исключительно на оберегание своих лесных владений, чтобы гарантировать их сохранение на протяжении веков и защитить своих правителей-полубогов от любого угрожающего им вреда. Никогда это не было так верно, как в столь тёмные дни, когда каждая сломанная ветка или увядший лист несёт в себе предзнаменование грядущих мрачных времён. Именно за это бравое дело они сражаются, потому что ни одна земля не протянет долго, если она не может выступить против тех, кто желает ей вреда, и пробуждающиеся леса Атель-Лорена существовали многие тысячи лет, пока зоркие глаза её защитников продолжают свою преданную бдительность.

На западе от Атель-Лорена находится Ултуан, обитель высших эльфов и древняя родина лесных. В отличие от лесных собратьев, высшие эльфы, или азур, ошибочно убеждены, что только мощь Ултуана может спасти мир от погружения в Хаос. Дальше на северо-западе пролегают холодные земли Наггарота, дом тёмных эльфов, жестокосердных друкаев. И если высших эльфов их лесные братья считают закостенелыми консерваторами, то наггаротцев они воспринимают как жестоких и своенравных детей, ненавидящих весь мир, словно он их чем-то обидел.

Пожалуй, единственное сходство между тёмными и высшими эльфами, кроме общего родства - это отношение к ним лесных собратьев: нечто среднее между жалостью и раздражением. Несмотря на все усилия, народы Ултуана и Наггарота вымирают. Популяция лесных эльфов, напротив, весьма стабильна. Они вечны, как сами леса, в которых обитают.

Давным-давно, на заре эльфийской истории, меж эльфами и лесными духами был заключен договор. Теперь же лесные эльфы словно балансируют на лезвии ножа меж возвышением и погибелью. Они живут в ожидании дня, когда Атель-Лорен прорвёт собственные границы и возвратит себе утраченные земли, либо же падёт под напором вражеских орд. Вне зависимости от своего происхождения, все эльфы – долгожители, хоть и не бессмертны. Они стройны и стремительны, ловки телом и остры умом, хотя в ловкости лесные эльфы превосходят своих собратьев. Жизнь обитателей Ултуана и Наггарота проходит в городах или на борту боевых кораблей, в то время как лесные эльфы вынуждены постоянно оттачивать свои навыки, борясь с ежедневными трудностями.

Эльфы весьма чувствительны по своей природе и глубоко переживают из-за мелочей, которые менее развитые существа сочли бы пустяками. Они обожают интриги, остры на язык и очень хитры. Чужакам не под силу постичь язык лесных эльфов не потому, что слова сами по себе мало что значат, а потому, что у каждого слова есть как минимум два значения. Порой предложение помощи звучит как угроза, а смертный приговор - как помилование. Речь эльфов отражает их непростое взаимодействие с окружающим миром. Неподкреплённые делами слова – это лишь звуки, которые могут означать то или иное развитие событий. Иногда даже сами эльфы не знают, что намеревались сказать, пока не начнут действовать. В целом, ловкость и острый ум эльфов делают их одними из наиболее опасных противников. Они не обладают выносливостью и силой, свойственной варварским расам, однако их никому не превзойти в изяществе и точности движений. Эльфы видят даже малейший зазор меж пластинами брони своих врагов, каждое уязвимое место. Они столь стремительны, что противник не успевает отражать их удары. Лесной эльф, вооружённый длинным луком, способен попасть стрелой в глазницу шлема мчащего на полном скаку рыцаря с просто невероятного расстояния.

На протяжении всей истории лесные эльфы стремились к гармонии и уединению, но вынуждены участвовать в непрерывных войнах. Многие тысячелетия они сосуществуют в согласии с наделёнными собственным разумом лесами Атель-Лорена и обитающими под их сенью духами. Лесные эльфы научились мириться со сменой сезонов и круговоротом смерти и возрождения. В отличие от других родственных рас, лесные эльфы никогда не стремились к мировому господству. Они лишь желают, чтобы их родные царства, несмотря на все невзгоды, просуществовали до скончания веков. Ради этого эльфы участвуют в битвах, ибо ни одна страна не продержится долго, если она не способна дать отпор недоброжелателям, коих у Атель-Лорена великое множество. Для людей лес – это тягостный и злой враг. В какой-то степени они правы, ибо ни эльфы, ни связанные с ними лесные духи не дорожат жизнями чужаков. Недолго думая, они отвечают убийством на любую провокацию, а уж тех, кто сам даёт повод, всегда предостаточно.

Гномы рассматривают деревья Атель-Лорена как топливный ресурс для своих грандиозных машин. Самонадеянные колдуны также видят в лесах источник, только не древесины, а магической сущности, дарующей жизнь деревьям и силы обитателям лесов. Есть и те, кто валит деревья и оскверняет земли исключительно из жажды разрушения. Потому хозяевам Атель-Лорена приходится вступать в бой, маршируя под покровом магической дымки. Битва начинает с единственной стрелы, пущенной самым талантливым лучником и нацеленной в сердце предводителя вражеской армии. Когда сигнал дан, лесные стражи и следопыты появляются из укрытий, и небо над противником чернеет от стрел. Каждый выстрел производится с нечеловеческой точностью. Лишь после этого звучат охотничьи горны, и лесные эльфы срываются в бой.

Атаку возглавляет полубог Орион, каждый год погибающий в пламени и возрождающийся по весне. Он разбрасывает врагов взмахами своего могучего копья. Дикие всадники мчатся следом. Их яростные скакуны затаптывают тех, кто пережил первый натиск всадников. Боевые танцоры кружат меж ошеломлённых противников. Каждая нанесённая рана – их дань богу обмана. Вечные стражи и следопыты Диколесья идут следом, неистово размахивая мечами. Эльфы сражаются не одни, им помогают духи леса. Гибкие дриады раздирают врагов с невероятной ловкостью и жестокостью, свойственной их тернистым сердцам. Огромные древолюды сминают противника, прокладывая себе дорогу сквозь вражеские ряды огромными сучковатым кулаками. Издали на битву взирают чароплёты, направляющие как тёмную, так и светлую магию туда, где это наиболее необходимо, и излечивая тем самым раненых союзников или осыпая врагов стрелами чернейшей магии.

Как бы эльфам ни хотелось верить в собственную неуязвимость для Хаоса, это заблуждение. Они не подвержены физическим мутациям, но сила Тёмных Богов затронула их души. Это проявляется в их раздутом высокомерии, коим эльфы славятся еще с древних времён. Безмерное сострадание, которое некогда было отличительной чертой эльфов, давно угасло, сменившись уверенностью в собственном неоспоримом превосходстве.

Это высокомерие проявляется по-разному среди эльфийских народов. Оно превратило тёмных эльфов в эгоистов, готовых разорить мир для собственного удовольствия. Высших эльфов оно сделало упрямыми и тщеславными, эдакими самопровозглашёнными защитниками мира, судьбу которого они не способны контролировать.

Лишь лесных эльфов не соблазняют чужие земли. В них влияние Хаоса пробудило только недоверие и замкнутость. Жители Атель-Лорена желают только, чтобы их оставили в покое и дали в мире взращивать леса своего дома. Лишь тогда, когда судьба остального мира угрожает Атель-Лорену, они обращают внимание на земли за пределами лесной сени.

Большую часть своего существования лесные эльфы не обращают внимания на мир за пределами леса, если он сам не начинает влиять на их повседневную жизнь. Действительно, только совсем юные и самые старые обращают на него внимание. Молодые - из жажды приключений, которых им недостаточно в лесу, а старые - потому, что слишком хорошо усвоили урок: Атель-Лорен не так отделён от остального мира, как им того хотелось бы.

Всё же со временем лесные эльфы поняли, что им суждено разделить судьбу остального мира. Когда роковые раскаты разорвут мир, святость Атель-Лорена будет навсегда потеряна. Такой вариант будущего потряс даже лесных эльфов с их тысячелетиями изоляции. Направляемые пророчествами и мудростью Ариэль, их бессмертной Вечной Королевы, лесные эльфы пытаются остановить надвигающуюся катастрофу, чтобы отстоять свой лесной дом. Впервые за долгие тысячелетия у них появилась цель. Они знают, что Атель-Лорен не переживёт грядущие бедствия невредимым, и если ради сохранения любимого дома придётся спасти остальной мир, то так тому и быть.

История

История лесных эльфов крепко накрепко связана с историей их бывших родственников, высших эльфов, но лес, который они назвали бы своим домом, существовал задолго до этого. Давным-давно, до прихода Хаоса, ещё до прихода эльфов, в мире пустил корни огромный лес. Как и многое из того, что возникло в то безмятежное время, лес был творением таинственных Древних, которые посадили его семена и саженцы в рамках своего грандиозного эксперимента. Это была не магически испорченная дендрария, какой однажды станут джунгли юга, а форма жизни, совершенно уникальная во всех сферах мира. Конечно, другие леса существовали и раньше, да и будут существовать дальше снова и вновь, но по сравнению с ними они были жалкими вещами, населёнными обычными деревьями, которые не обладали ни голосом, ни мыслью и не могли защитить себя от хищников тех, кто искал свои сучья и ветви в поисках огня и убежища.

Забытый сезон

Время сезона: С 10,000 до 1501 года до ИК.

Этот великий лес был совершенно другим, потому что могущественные духи обитали внутри и среди его зачарованных деревьев. Невозможно сказать наверняка, было ли это частью замысла Древних, работой эльфийских богов или вызвано каким-то другим влиянием извне, просочившимся в души деревьев, но со временем деревья, стали думать в некотором роде так, как им никогда не предназначались, и узнали о таких опальных чувствах, как гнев и ненависть. Вскоре великий лес осознал самого себя и всю ту кровавую жизнь, которая ползла по миру, словно насекомые, поглощающие всё на своём безропотном пути. Великий лес относился к некоторым расам с терпением и даже дружбой. Другие, особенно те жадные людишки, которые видели в деревьях лишь готовый источник топлива, были встречены безжалостной яростью, породившей легенды о безжалостных древовидных демонах, которые просуществовали тысячелетия.

К этому времени Вековой дуб, расположенной в самом сердце великого леса, пустил свои корни по многим землям, создав переплетённую сеть мировых корней, по которым духи леса могли пересечь невиданные для обычных смертных расстояния, чтобы достичь даже самых далёких мест. Так же великий лес впервые открыл летние земли Авелорна и встретил эльфов Ултуана. Ни одна раса не приближалась к духам великого леса настолько близко, как это сумели сделать эльфы, которые в своей невинности восхищались его чудесной природой и шептались с его древними духами, чтобы узнать как их, так и собственные, секреты. В частности, один из духов, Дурту — или Сердцедуб, как его называли эльфы, — полюбил народ Авелорна, в частности их Вечную королеву Астариэль. Вскоре он согласился научить их формировать деревья, не повреждая ветки или сучья, и наделил их многими другими монументальными секретами, которыми обладали его древесные сородичи. На короткое время после этого Авелорн узнал, что наступит Золотой век, который затмит всё, что последует за ним. Под совместным управлением эльфов и лесных духов: леса и луга расцвели невероятной жизнью. Многие духи великого леса покинули свой дом и отправились в райские уделы Авелорна, потому что были полны решимости пробудить эти деревья так же, как были пробуждены, когда то, они сами.

Тем не менее, хотя Авелорн становился всё более чудесным и красивым, его деревья оставались безмолвными.

А затем пришла Порча, приведя за собой демонические орды.

Пришествие Хаоса

С разрушительным падением великих полярных врат Хаос захлестнулся в мир. Повсюду горели цивилизации, и безумие захватило власть над порядком. Ултуан пострадал больше, чем любая другая земля, поскольку многие из демонического воинства жаждали эльфийских душ больше всех остальных. Если бы великие герои не поднялись из пепла, чтобы встретить уготованный им вызов, эльфы были бы полностью уничтожены, а их земля превратилась бы в дворец столпотворения. Величайшим из этих героев был Аэнарион Защитник, первый из Королей-Фениксов. Именно он сумел сплотить эльфов в единую армию, чтобы сдержать с их помощью демонический прилив, и его пример всегда побуждал других к более великим делам. Со временем Аэнарион взял в жены Вечную королеву Астариэль, и она родила ему двух прекрасных детей: Морелиона и Иврейну. Пока Король-Феникс боролся за сохранение Ултуана, Вечная Королева удалилась в священные леса Авелорна, чтобы вырастить своих детей настолько далеко от войны, насколько вообще позволяли те смрадные деньки.

До сих пор Авелорн был избавлен от ужасов вторжения, потому что демоны чувствовали, что Дурту и ему подобные по своей природе не отличаются друг от друга, и опасались нападать на их владения, если под рукой была более лёгкая добыча. Однако такое положение вещей не могло продолжаться долго. В один роковой день, когда армия Аэнариона вела кампанию вдали от Авелорна, демоническое войско, большее, чем когда-либо виденное смертными, напало на Авелорн, и началась резня. Пока горел Авелорн, Дурту и ему подобные сражались бок о бок с эльфами — они могли бы сбежать обратно в великий лес, но предпочли встать на сторону своих союзников. Многие были уничтожены, другие обезумели от отчаяния, но духи леса продолжали сражаться. Но Авелорн нельзя было спасти ни доблестью, ни силой оружия. Час за часом эльфов и духов загоняли всё глубже в свои глубинки, пока, наконец, некуда было отступать.

Чуть позднее, в тот последний день, когда Астариэль пришла к Дурту с отчаянной просьбой: спасти её детей от надвигающейся гибели. С некоторое время Дурту молчал, пока лес вокруг них горел, слёзы и мольбы его просителя, казалось, оставались без единоличного внимания. Несение кровавых существ по духовным мировым корням Векового дуба, несомненно, будет рассматриваться как ужасное преступление, и он не собирался вызывать гнев своих сверстников, однако во время своего пребывания в Авелорне Дурту видел прекраснее всех прочих, как эльфы и лесные духи вместе были намного сильнее и мудрее, чем по изолированной отдельности — если кто-то и выживет в темноте, то эта сила наверняка послужит хорошую службу великому лесу в любом последующем мире. Итак, когда Дурту снова заговорил, он согласился на последнюю просьбу Астариэль. Но, предупредил он, придётся заплатить свою цену. Если он спасёт потомство Вечной королевы, то великий лес, однажды, потребует многих эльфов как своих, дабы стать владением для многих, чтобы они могли служить и защищать его так же, как они заботились о земле Авелорна.

Теперь настала очередь Астариэль замолчать, потому что в тоне Дурту было что-то зловещее. И всё же у неё не было иного выбора, кроме как согласиться — если Иврейна умрёт, род Вечной королевы умрёт вместе с ней, а вслед за этим: эльфы исчезнут навсегда. Именно тогда колоссальный демон прорвался сквозь эльфийские ряды, торжественно ревя, сметая в сторону последнего из телохранителей Вечной королевы своими четырьмя могучими руками. Даже для такого дня, сплошь и полностью наполненного потусторонними ужасами, это была жестокая участь. Это был не просто пехотинец воинства демонов, а могучий Н'Кари, лучший, от того и главный, слуга жаждущего Слаанеша. Он был не просто грабителем тел, но ещё и пожирателем духов; его жестокие объятия приносили не смерть, а ласковое забвение души. Поцеловав своих детей в последний раз, Вечная Королева поспешно отдала их Дурту. Когда дух увёл Морелиона и Иврейну прочь, Астариэль вызвала то немногое из своей природной магии, которое осталось неизрасходованным, и спокойно отправилась в битву, чтобы встретить свою неминуемую судьбу.

Порча природы

Когда Дурту вернулся в великий лес, он был встревожен тем, что его дом жил немногим лучше, чем Авелорн. Огромный зелёный лес, который когда-то простирался по всему миру, теперь был лишь частью своего прежнего размера. Земля, где он когда то процветал, была покрыта шрамами огня и дикой магии, которые отбросили его назад, и даже тогда её границы подвергались бесчисленным нападениям демонов. Казалось, он променял одну безнадёжную битву на другую, но внешность войны была обманчива. По мере того, как борьба за выживание в великом лесу становилась всё более отчаянной, природа некоторых его духов, особенно наиболее молодых, изменилась.

Многие из них стали более дикими и агрессивными, возможно, даже жестокими, а их гибкие и стройные формы стали гораздо более пригодными для сражений. Также выяснилось, что большая часть леса, уничтоженного в отсутствие Дурту, была потеряна много лет назад. Уцелевший форпост, расположенный между плечами двух огромных горных хребтов, держался более десяти лет и даже сейчас умудрялся снова расширяться, распространяясь всё более наружу. И всё же, если Дурту ошибался насчёт тяжёлого положения леса, то он был прав в отношении приёма своих собратьев-старейшин. Аданху, мудрейший из древесных владык, был слегка недоволен тем фактором, что святость психических корней мира была нарушена.

Коэддил, долгие века направлявший гнев великого леса против его грабителей, был охвачен горькой яростью и потребовал убить нарушителей немедля. Сначала Аданху согласился с Коэддилом, но в конце концов уступил. Он был самым старшим и боялся новых перемен, но также, сильнее всего прочего, он боялся, что выживание леса могло произойти только при принесении в жертву мирной стороны их чувственной природы. Если не остановить обрушившееся на мир нашествие, духи великого леса станут столь же ужасным врагом, как и тот, с которым они сражались, и сделка Дурту давала небольшую надежду на то, что такую ​​судьбу ещё можно было предотвратить. Хотя Коэддил гневно возражал против этого решения, Аданху согласился, что наследники Астариэль могут оставаться в великом лесу до тех пор, пока их родина не станет снова безопасной — при условии, что они никогда не пробудятся от своего волшебного сна, пока будут находятся в его пределах. Так Морелион и Иврейна дремали во время последних ужасных деяний той войны. Авелорн был очищен и со временем он снова станет волшебным и прекрасным, но ему никогда уже не будет дарована возможность вернуть славу своего расцвета. Духи великого леса сражались изо всех сил, зная, что они не смогут остановить натиск, а только выдержат его.

Что касается самого Аэнариона, то его свела с ума потеря жены и детей. Вскоре после этого он упал во тьму, только для того, чтобы искупить свою вину — в собственной смерти. В конце концов, мир был спасён не силой оружия, а хитростью эльфийского мага, чей великий ритуал изгнания подчистую прогнал демонов из мира смертных. После ухода демонов Дурту наконец смог сдержать обещание, данное Астариэль. Ещё раз пропутешествовав по корням мира, он привёл Морелиона и Иврейну в прекрасную долину Геан, самую значимую лощину Ултуана, и там их и оставил, чтобы их обнаружили в ближайшие часы. Ни один из братьев и сестёр никогда не вспоминал об уходе из Ултуана, только о том, что Сердцедуб спас их в ночь жертвоприношения их матери. Иврейна вскоре стала следующей Вечной королевой, а Морелион — стойким защитником, который всегда был рядом с ней.

Что касается Дурту, он жаждал восстановить славу Авелорна, но знал, что великий лес нуждается в его руководстве гораздо больше. Собрав к себе почти всех духов, переживших Ултуанское вторжение, он вернулся домой. С тех пор прошло множество веков. Постепенно, мало-помалу, духи великого леса и уроки, которые они преподали, ушли из добрых сказок эльфов, оставшись лишь в полузабытых традициях и народных сказках. Со временем Ултуан вырос в могуществе и славе, основав множество зарубежных колоний. Мир был расколот землетрясениями, и корни мира вновь были разорваны, изолируя великий лес от остального мира. Всё это время Старейшие наблюдали терпеливыми глазами, ожидая возможности взыскать долг с потомков Астариэль.

Сезон возрождения

Время сезона: С 1500 по 1095 года до ИК.

Более восьми тысяч лет долгоживущие и грациозные эльфы жили на родном острове Ултуане и дальче пройдут ещё целые тысячелетия, прежде чем судьбы эльфов и великого леса снова переплетутся. Уплывая далеко от приюченного дома, они исследовали большую часть мира, открыв много новых и необычных стран. В течение тысячелетий они не думали поселяться на этих далёких берегах, поскольку изобильный и плодородный остров обеспечивал их всем необходимым. Только после того, как Ултуан был разрушен силами Хаоса, и после смерти первого Короля-Феникса Аэнариона, сильнейшего из когда-либо живших эльфийских воинов, эльфы взглянули на далёкие берега как на места для новых поселений.

В царствование Короля-Феникса Бел-Шанаара, правившего Ултуаном за четыре тысячи лет до рождения человеческого героя Зигмара, эльфы начали колонизировать мир. Пока варварские предки людей бились друг с другом, эльфы стали бесспорными повелителями морей. Их изящные, белопарусные корабли обогнули земной шар, они нанесли на карту океаны и страны, и основали много поселений. Могущество Ултуана было сейчас на пике, и во многих странах были основаны эльфийские колонии. Большинство из них было основано на берегах земли, названной ими Элтин-Арван, а младшим расам она стала известна как Старый Свет, но очень многие эльфы направились вглубь страны. Они установили контакты с гномами, и наступила долгая эра торговли и дружбы между двумя расами.

В странах, которые позже стали известны как Бретонния, Империя и Кислев, эльфы построили высокие, изящные башни из мрамора, дерева и золота. Многие эльфийские колонисты сильно привязались к своим новым домам, они были рады начать всё заново и забыть беды и войны, терзавшие Ултуан в предыдущие тысячелетия, медленно оправляясь от тех ужасов, что пришлось им пережить, когда Хаос наводнил их прекрасный остров. В то время как большинство эльфов в последующие тысячелетия сохранило прочные связи с Ултуаном, первые поколения эльфов, рождённых в Элтин-Арване, чувствовали слабую привязанность к своей исторической родине. Когда враги в коварном обличье Культа Наслаждений вновь напали на Ултуан, большинство эльфов вернулось на остров, но были и те, кто полагал, что Король-Феникс и его правление не имеет к ним никакого отношения, и многие из этих эльфов ушли в глубь страны.

Атель-Лорен

Некоторых из таких руководили отчуждённые от реального мира сны и видения или побуждения, которые было трудно, или же вовсе нелегко, объяснить. Других двигала страсть к путешествиям, ставшая их почвой под ногами по тем неизведанным тропам, остававшимся нетронутыми с самого начала творения. Именно эти эльфы первыми столкнулись со странным и пугающим, но определённо великим лесом, простиравшимся от отрогов Серых гор до Пещер, и они были заинтригованы тем, что они в нём обнаружили. В лесу кишела всевозможная жизнь, и эльфы постоянно чувствовали на себе чей-то взгляд. Ночью они видели странные огни, танцующие в темноте под луками, и силуэты огромных фигур, задерживавшихся на опушке, застывшие на окраинах полян.

Эльфы, пленённые разворачивающимся перед их глазами зрелищем, попытались продвинуться глубже, проникнув в самую глубинку тёмного леса, но всякий раз, буквально на каждом шагу, они обнаруживали сопротивление, поскольку им мешали постоянно меняющиеся пути. Несмотря на это чудодейское сопротивление, эльфы ни разу не подумали о поселении в другом месте. Магия леса была у них в крови, под следствием имения наследия давнего пакта Астариэль, и этого нельзя было отрицать. Трижды эльфы отправляли в лес экспедиции, каждый раз числом почти в тысячу воинов. Из первой экспедиции семьсот эльфов вышли из леса спустя несколько часов после своего ухода, рассказывая о многих днях бесплодных блужданий по перемещающимся полянам и тропам, которые сами собой повернулись назад к выходу. Вторая экспедиция бесследно исчезла. Из третьего набега вернулась только одна эльфийка, лицо её было мёртвенно-бледным и искажённым, а тело — растерзано и окровавлено. Она умерла спустя день, пребывая в безумном бреду. Было ясно, что лес воспринимает эльфов как угрозу и активно сопротивляется их попытке проникнуть в его глубины. Эльфы поняли, что этот зачарованный лес — разумен, словно одно гигантское, всеобъемлющее живое существо, и, увидев в них опасность, он будет сопротивляться.

Так эльфы назвали лес Атель-Лореном, что в переводе означало «Лес Рассвета Мира». Они отошли на его опушку, поселились на её окраинах, а затем установили большие зачарованные путеводные камни вокруг их границ, чтобы сдерживать духов внутри. Тем не менее, несмотря на эти меры предосторожности, порой, некоторые эльфы время от времени исчезали в лесу, пропадая по итогам без вести, завлекаемые и движимые в глубь леса странными видениями или соблазнённые прекрасными, призрачными нимфами. И больше никого из них не видели. Несмотря на это, в целом Атель-Лорен, казалось, был способен терпеть присутствие эльфов, пока они не пытались проникнуть слишком далеко в его тёмные глубины. Однако Атель-Лорен непостижимо притягивал эльфов, и они учились обращаться с ним с большим почтением.

Раскол

Вдали зачинался Раскол: великая эпоха трагедий и предательств. Малекит, сын Аэнариона от его второй жены Морати, стремился силой захватить трон Феникса и, таким образом, навсегда разделить эльфийскую расу. Король-Феникс Бел-Шанаар встретил смерть от рук Малекита, который в тайне возжелал Трона Феникса. Безумие Малекита стало широко известно после того, как он попытался вступил в священное пламя Азуриана и, по итогам чего, был ужасно обожжён как физически, так и ментально. Эльфийская знать восстала против него и оттеснила Малекита, и его омрачённых сторонников, на родину князя — Нагарит, что находился на далёком севере Ултуана. Позже был избран новый Король-Феникс, а против переполненного ненавистью Малекита и его последователей начался кровавый поход. Это было время, известное как Раскол, время большой гражданской войны, когда погибали миллионы эльфов, а эльфийская раса была разобщена.

Больше не существовало единой расы эльфов — теперь появились тёмные эльфы, верные предателю Малекиту, и высшие эльфы, которые были верны Трону Феникса, став двумя отдельными, вечно враждующими друг против друга, народами. В последовавших за этим сражениях, тёмные эльфы заключили сделку с демонами и буквально разорвали государство Ултуан на части. В последовавших за этим сражениях Ултуан был разорван на части. Используя тёмную магию, дракаям удалось расколоть землю и создать из её пластов мощные плавающие крепости, получившие название «Чёрные ковчеги». С горечью и ненавистью побеждённые тёмные эльфы, последователи мрачного Короля-колдуна Малекита, отвернулись от Ултуана и, поклявшись отомстить, они отплыли на запад в холодную страну Наггарот, став отныне и во век разрушенной нацией, которая была лишь тенью своего прежнего могущественного «я».

Война Бороды

Ещё большая распря произошла в последующие столетия, когда отношения между высокомерными высшими эльфами Ултуана и упрямыми гномами были разорваны, и началась новая война. Высшие эльфы назвали её Войной Бороды, именно эльфы Старого Света вынесли главный военный удар. Многие эльфы Старого Света были возмущены этой войной, начатой новым Королём-Фениксом Каледором II за тысячу миль от Ултуана. Огромные армии Ултуана высадились в эльфийских портовых городах, готовые встретиться с врагом, и Король-Феникс потребовал, чтобы эльфы Элтин-Арвана сражались рядом с ними. Большинство так и поступили, но многие из живших на границах Атель-Лорена отказались присоединяться. Обида эльфов Элтин-Арвана росла, поскольку эти земли, которые они называли родными, предавали огню и разоряли, их дома разрушали, а их детей убивали.

Теперь государство высших эльфов было втянуто в тысячелетнюю войну и никогда больше высшие эльфы не узнают истинного мира. В тех редких случаях, когда они не были вовлечены в извечную вендетту со своими ненавистными кузенами, их колоссальное высокомерие вызывало конфликты в других местах, в основном с озлобленными гномами гор. Многие колонии были вовлечены в эти бесплодные кампании, но эльфы Атель-Лорена отказались в них участвовать.

После смерти Каледора II, новый Король-Феникс Карадриэль увидел, что его народ дольше не выдержит этот конфликт — тем более что Король-колдун Малекит готовил армии к вторжению на Ултуан. Король-Феникс не мог вести войну на два фронта, так что он принял трудное решение покинуть Старый Свет, оставив его гномам и умножающейся расе людей. И затем, наконец, в Старый Свет пришёл новый указ Короля-Феникса: если колонисты хотят чтобы его армии защищали их, они должны покинуть свои колонии и вернуться домой, на родной остров.

Хотя это повеление шумно приветствовалось, уход из Старого Света растянулся на последующее десятилетие, и молодые города и поселения Элтин-Арвана были покинуты. Только эльфы, жившие под миротворческой сенью Атель-Лорена, отказались от указов поступивших свысока, поскольку никогда больше не рассматривали возвращение на Ултуан, ибо никто из них больше не чувствовал связи с той землёй. Затем они и вовсе объявили о своей независимости от Трона Феникса, назвав себя «Асраями». Они избегали Войны Бороды столь долго, сколько могли себе позволить. Однако теперь, когда высшие эльфы отступили на запад, бросив свои города, гномы, не встречая больше сопротивления, продвинулись вперёд. Когда начали падать первые снега зимы, злобные дети гор, спустились с каменистых склонов, обрушившись на Атель-Лорен, принявшись рубить и сжигать деревья. Этот жестокий поступок привёл лес в неистовую ярость, но его дух всегда был вялым в течение месяцев морозов. От спячки пробудились могучие древесные владыки, и безжалостные дриады вышли биться с гномами.

Однако не стоило было забывать о том, что долгой зимой Атель-Лорен был наиболее всего уязвимым для нападок, и вскоре лесные духи и дриады были побеждены, рассеяны или попросту убиты. Понимая, что лес не сможет победить гномов в одиночку, Дурту — единственный древний, ещё не дремлющий, и бывший смертельно раненым острыми топорами гномов — приказал Атель-Лорену отступить от захватчиков и открыть секретные тропы, которые вытеснят захватчиков, направившие гномов прямиком на окраину эльфийских поселений. Полагая то, что, гномы пришли с войной на них, и считая себя атакованными в первых порядках, именно тогда эльфы вмешались, и обрушились на гномов в ответ, заполнив воздух, залпом за залпом, тучами смертоносных стрел. Как лесу удалось исказить наступление гномов, так и теперь он направлял дальнейшую поступь эльфов в неожиданно развернувшейся войне. Всякий раз, когда гномы поворачивались к остроухим лицом, чтобы встретиться с поступающей от них угрозой, эльфы ускользали в деревьях исчезая в лесу, только затем, чтобы спустя единичное мгновение оказаться на невероятных расстояниях от своих обидчиков, кружа вокруг медлительного и неповоротливого противника и вновь атакуя его с другой стороны. Не в силах победить вечно ускользающего в листву врага, против которого они не могли применить честную сталь и военный задор, оставшиеся гномы попятились назад. Так гномы медленно но верно отступали, эльфы же в этой войне не потеряли ни одной жизни. После многочисленных сражений в лесу оставшиеся гномы ретировались, научившись не доверять древнему и зачарованному лесу.

Рождение лесных эльфов

После победы эльфы ушли в глубь леса, начав селиться во внутренних пределах Атель-Лорена, поскольку теперь они опасались мстительных репрессий со стороны гномов больше, чем своенравной и капризной воли леса. В последующие годы эльфы разделились на различные группы, названные родами или кланами, каждый индивид искал союза с теми, с кем совпадали его идеалы. У всех кланов были различные убеждения и идеология, и это было только вопросом времени, когда между ними вспыхнут ссоры и разногласия, так эльфы Атель-Лорена начали отдаляться и пошли разными путями. Группы спешили вглубь леса, проникая глубже тех, что шли прежде.

Странно, но теперь казалось, что лес не сопротивляется им, и всё выглядело так, словно Атель-Лорен хотел открыть кланам многие свои тайны. Лес не сопротивлялся, и эльфы недоумевали: почему?! Своенравные дети Ултуана никогда не слышали резких слов, которые бушевали между Аданху и Коэддилом, когда они спорили о своей дальнейшей судьбе. Дурту, зачинщик сложившейся ситуации, всё это время хранил молчание. Он сильно пострадал от топоров гномов; его некогда добрая природа практически исчезла на корню, и он более не полностью доверял своему собственному суждению. В конце концов, воля Аданху восторжествовала, и лес теперь открыл многие свои секреты эльфам, хотя и он тоже, больше не полностью доверял своему собственному суждению. Да и дриады, совместно с остальными древолюдами старались никогда не раскрывать себя столь намеренными путями.

В глубине леса, в самом сердце Атель-Лорена, блуждающий клан чародеев случайно обнаружил Вековой дуб — могучее дерево, невообразимо древнее и корявое от протёкших веков. Именно здесь одна из волшебниц — Ариэль, самая выдающаяся среди эльфийских чародеек, — впервые заговорила с лесом. Вскоре, после этого, многие из эльфийских магов научились искусству пения по деревьям и могли свободно общаться с Атель-Лореном, из за чего пришли к логистическому выводу, что лес медленно признавал эльфов как полезную силу. Особенно это было ясно холодными зимами, когда Атель-Лорен впадал в неконтролируемое оцепенение.

Именно тогда, когда эльфы, всегда почитавшие и уважавшие всё живое и естественное, что только существовало в мире, по-настоящему приняли Атель-Лорен как свой родимый дом, лес действительно принял эльфов. Более того, они относились к лесу с трепетом и почтением, смотря на него с благоговением и почитанием, которого он заслуживал и которого требовал, видя сущность родовых богов своих предков в постоянной смене его сезонных циклов. Они поклялись никогда и ничего не брать из леса, не отдавая за это равноценную отплату ритуальными служениями и жертвами, и так они медленно завоевали доверие леса. Когда эльфам требовалось сжигать дрова для костров, чтобы переживать сезоны по льдистому студёных зим, они брали только упавшие ветви, а весной они сажали, выращивали и ухаживали за новыми побегами и саженцами, создавая из них изящные залы для своих владык над и под землёй. Когда они охотились на лесных животных в поисках пищи и одежды, они использовали всё взятое с собой без остатка и благодарили Атель-Лорен на ритуальных церемониях крови.

Но всё же некоторая напряжённость присутствовала в отношениях между эльфами и их лесным домом, поскольку они всё ещё оставались двумя отдельными частями, а не единым целым. Юго-восточная часть леса, тёмная и зловещая, оставалась закрытой для эльфов, и все, кто пытался проникнуть туда, навсегда пропадали. Великий древесный повелитель Дурту, с навечно оставшимися рубцами от гномьих топоров, смотрел на эльфов в лучшем случае с подозрительным нейтралитетом, граничащим с враждебностью. Всё же судьбы Атель-Лорена и лесных эльфов вскоре стали неразрывно связаны.

Великий совет

Вскоре, за тысячу сто двадцать пять лет до пришествия Зигмара, осенью, гномы вновь двинулись в сторону Атель-Лорена, спустившись с Серых гор и углубившись в Сосновые скалы. На этот раз они пришли толпой в несколько десятков тысяч братьев по оружию, с воинами, вытянутыми из десятков крепостей. Зима быстро приближалась, лесные духи стремительно впадали в оцепенение и не могли оказать большого сопротивления. Хуже того, эльфийские кланы Сосновых скал были малы и дезорганизованы. Хотя первое вторжение гномов было остановлено и отбито, ястребиные наездники принесли вести, что алчные убийцы деревьев в ещё большем количестве собрались на вершинах Серых гор. Столь страшной была эта ожидаемая угроза, что впервые с тех пор как эльфы стали жить в Атель-Лорене, созвали совет кланов.

Когда каждая лесная душа узнала об этой угрозе, великие владыки и владычицы лесных эльфов собрались на совет, державшегося их цепкими дланями власти у подножия Векового дуба, и даже деревья с поляны сгрудились так близко друг к другу, словно обратив внимание на всё то, что было сказано. Хотя не все роды послали представителей, всё-таки это был великий сбор силы и мудрости. Почитатели бога обманщика Лоэка исполняли свои ритуальные танцы, а провидцы и предсказательницы читали клубки судьбы, запрятанные в звёздах и языковых узорах пламени. На этой освещённой огнём поляне по прекрасному красивая волшебница Ариэль почувствовала, что её тянет к владыке Ориону — правителю, родом из величайшего рода охотников. Он был самым храбрейшим и красивым из своего охотничьего народа, как Ариэль была самой мудрой и справедливой из своего, хитрый охотник, в коем мысль и инстинкт соединились воедино. В то время как совет решал и обсуждал, как лучше всего противостоять нападениям гномов, Ариэль и Орион вели глубокий разговор, буквально погрузившись с головой в беседу, и, по-видимому, не обращая совершенно никакущего внимания на обсуждающиеся вокруг них более великие дела. Наконец, они ускользнули незамеченными и ненаблюдёнными, дабы уединиться от намечающейся в округе смуты.

В остальном, после долгих споров и пиров эльфы были встревожены и настроение совета, в целом, было мрачным, поскольку всем было очевидно, что даже собравшись и объединившись вместе, их всё равно было не достаточно, чтобы смочь встретиться и победить гномов в равной битве. Хуже того, провидцы определили, что гномы были лишь меньшей из двух возникающих угроз — огромной орде зеленокожих оставалось всего несколько дней до начала своего нападения. Именно в этот момент отчаяния, величайший и старейший из древесных повелителей, Аданху, наконец вышел на поляну и явился эльфам, хотя даже самые зоркие из собравшихся эльфов до того момента не подозревали о его присутствии в толпе. Он поклялся, что духи леса будут биться и сражаться вместе на стороне эльфов, поскольку эта опасность угрожает им всем если только битва будет начата прежде чем окончилась осень, до наступления зимы. Ободрённые словами Аданху, эльфы принялись заново подготавливать свои планы. Но они, в своём энтузиазме, совершенно не обращали внимания на предупреждение древнего о том, что от них потребуется большая жертва.

Когда Аданху только принялся обращаться к совету, Ариэль и Орион ускользнули как раз в это время, и никто даже и не заметил, как они покинули поляну и вошли в глубины леса. Лишь через множество часов спустя, когда пир был окончен, было обнаружено отсутствие Ариэли и Ориона, что вызвало сильнейший гнев среди собравшихся эльфов, поскольку до этого было попросту неслыханно, чтобы эльф выбрал возлюбленного из другого клана. В ярости владыки асраев потребовали, чтобы двух заблудших любовников немедленно нашли и всенепременно привели на совет.

Эльфы очень долго искали Ариэль и Ориона в лесу вокруг Поляны Совета, пока лучи рассвета не позолотили листья. Самые опытные охотники из них не могли найти никаких следов беглецов, и медленно гнев владык утих, сменившись беспокойством. Поскольку поиск всё продолжался, и надежда стала бледнеть, то эльфы обратились за помощью к Аданху, но великий оставался глух к их просьбам. Волшебники пытались говорить с деревьями, но не получили никаких ответов. Пробовали отыскать дриад, но ни одну не нашли. Очень неохотно и с большой печалью владыки асраев признали, что возлюбленные потеряны для них, и вернулись к обсуждению предстоящего сражения. Поскольку никакие поиски не смогли их обнаружить, заблудшие любовники были неохотно забыты.

На следующий день, поскольку осень неминуемо оканчивалась, великое лесное воинство Атель-Лорена выступило в горы, возвышавшиеся над Сосновыми скалами, и напало на гномов в открытом бою. Как Аданху им и обещал, асраи сражались не в одиночку. Должно быть гномам показалось, будто весь Атель-Лорен опустел, поскольку могучие и колоссальные древесные духи, древолюды, шагали среди эльфийских шеренг, а на флангах кишели и роились множественные войска дриад. А впереди всех как неудержимая сила природы вышагивал разъярённый и могущественный Дурту, возглавивший единую атаку, желавший отомстить гномам за своё ранение. Против сплочённой атаки такого воинства у гномов было мало шансов. Несмотря на то, что они боролись со всем упорством своей расы, против подобной силы не могли выстоять даже самые упорные из гномов, и в конце концов все они сломались и побежали, отступили в свои твердыни, оставив склон горы тяжёлым из-за останков мертвецов. В течение многих столетий они больше не беспокоили Атель-Лорен, хотя в «Книге обид» неоднократно упоминается сражение, называемое ими Караз-Зан.

Зима Скорби

Увы, едва последняя стрела нашла свой след в плоти гномов, в Атель-Лорен пришла жестокая зима, ледяной ветер свистел среди ветвей, а холод сковывал землю как никогда прежде. Лес покоился, а духи деревьев и земли дремали долгими тёмными ночами, но это не была та тихая зима, когда в ожидании радостного возвращения весны можно спокойно спать. Холод только ускорил наступление зеленокожих. Голодные, жаждущие крови орды орков и гоблинов спустились с гор, сжигая деревья Атель-Лорена и охотясь на его зверей. В едином разгуле разрушения орки устроили огромные костры, чтобы согреть свои мозолистые шкуры. Эльфы бились смело, сражались изо всех своих сил под морозным небом, но орков было слишком много, а их союзники, — духи леса, — были омрачены сильным холодом. Духа единства, сплотившего их против гномов, недоставало, и они были вынуждены отступить. Орки разводили большие костры, и столбы дыма от сгоревших живых деревьев затянули небо. Настала середина зимы, и земля была тверда как железо. Словно охотящиеся чёрные волки, орки забирались всё глубже в лес. Постепенно Атель-Лорен пал перед захватчиками. Несмотря на усилия эльфов, зеленокожие захватчики вскоре оказались перед древним Вековым дубом. Эльфы, в тот момент, готовились к своему последнему противостоянию перед его могущественными корнями.

Ночью орки разожгли походные костры, и эльфы стали готовиться к битве, так как асраи опасались за судьбу Векового дуба, управлявшего лесом. Они делали это с тяжёлыми сердцами, поскольку не верили, что смогут устоять перед выступившей против них ордой, но решили погибнуть все до единого в сражении, но защитить свой дом. Затем, на рассвете, когда на лощину наступали первые утренние лучи, они увидели, что лес преобразился. Снег отступал и таял, и кроваво-красные цветы пробивались сквозь твёрдую землю. Лесные звери пробудились от спячки, и в воздухе чувствовалось беспокойство. Как раз когда орки подготовились к сражению, они тоже заметили признаки оживления леса. С восходом солнца, на ветру эхом прозвучал мощный звук призрачного рога, ему вторили лай собак и пронзительные крики слетевшихся хищных птиц. Вслед за этим, когда звуковая навязчивость исчезла, из леса с треском вышла могучая фигура.

Существо было высоким и мускулистым — эльфы сразу признали грозную фигуру самого Курноуса, бога охоты, которая рухнула через лес. Размахивая огромным копьём, он проревел вызов оркам. От Курноуса исходила неистовая изначальная энергия, а тёмная стая призрачных охотничьих псов лаяла ему по пятам, и все видевшие его эльфы наполнились яростной энергией и силой. Рог затрубили второй раз, и зеленокожие встретили свою гибель. Курноус врезался в орков, уничтожая всех в смертельном вихре — это было ужасное зрелище, его Дикая охота, завывая, неслась вперёд, а недавно пробудившиеся дриады бежали вслед за ним, желая проявить свою жестокую милость. Чёрные вороны налетели на обречённых орков, а набросившиеся псы разрывали их клыками и когтями.

По мере того, как живое божество всё глубже погружалось в ряды зеленокожих, эльфы, с пылающими божественной яростью глазами, присоединившись бросились в атаку, беспощадно истребляя орков. К самому закату, к окончанию наполненного кровью дня, не осталось в живых ни одного зеленокожего. После битвы измученные эльфы, по следам разрушения, оставленным богом, подошли к Вековому дубу, чтобы отдать дань уважения. Здесь они обнаружили восседающие на троне фигуры взошедших к власти Ариэль и Ориона, теперь ставших воплощениями Иши, богини-матери, и Курноуса, бога-охотника. Вскоре был созван ещё один великий совет, и там все лорды и дамы леса преклонили колени перед Ариэлью и Орионом, отныне и навсегда королевой и королём леса.

После сражения Ариэль использовала свою силу для исцеления нанесённых повреждений, от её прикосновения в разорённых и пустынных областях леса зарождалась новая жизнь. Лето для Атель-Лорена прошло относительно спокойно — все нападения были быстро разбиты яростным Орионом. Многие эльфы, почувствовав глубоко в душе охотничью песнь, присоединились к охоте полубога, и часть его силы наполнила их сердца. Так они стали дикими всадниками, конюхами Короля-в-Лесу, чьи служба и ритуалы сохраняют вечный дух охотника.

Лето уступило место осени, и в то время как силы Ариэль оставались столь же мощными как ранней весной, сила Ориона постепенно уменьшалась, а гнев ослабевал, когда же зима железной хваткой сковала лес — он полностью стих. Как только снег укрыл лес, в центре Королевской поляны был зажжён большой костёр, взвившийся высоко в ночное небо. Когда приблизилась самая долгая ночь, а мороз усилился, совершился ритуал, который будет вечно повторяться в грядущие столетия — дикие всадники и Орион вышли на поляну, и король Дикой охоты, подняв руки, нагой ступил в костёр, и пламя поглотило его. Всю ночь горел огонь, пока зимнее солнце не встало над Серыми горами. Утром же от Ориона не осталось и следа, лишь только прах. Дикие всадники, собрав его пепел, в молчании перенесли на Поляну совета, где Ариэль приняла его и, войдя в Вековой дуб, укрыла себя и супруга от внешнего мира.

С тех пор каждый год, как только стает снег, а в воздухе вновь почувствуется дыхание весны, лес трепещет от грёз об Орионе. Дикие всадники являются, чтобы выбрать эльфа, на которого возложат мантию короля-супруга Ариэль, однако их выбор держится в тайне даже от других эльфов, поскольку те считают несчастьем привлечь внимание всадников Ориона. За день до весеннего равноденствия эльф, которого выбрали новым королём Дикой Охоты, до того как предстанет перед Вековым дубом, украшается венком из новых цветов и покрывается мистическими символами. На следующее утро, в первый день весны, Ариэль пробуждается от сна, и громовый голос возрождённого Ориона разносится в лесу, а дикая охота, завывая, несётся за ним по пятам.

Сезон увядания

Время сезона: С 1094 по 625 года до ИК.

Именно в десятилетие после Зимы Скорби Ариэль первой почувствовала пагубное и омерзительное соседство, ставшее её пожизненным наказанием. Начиналось всё с того, что Ариэль не совсем осознавала тот фактор, что таинственная болезнь постепенно перерастала из летаргического состояния в состояние активного бодрствования — королева знала только то, что заболевание представляло собой большую угрозу для всего Атель-Лорена уже в недалёком будущем. Будучи преисполненной решимости узнать всю правду о пагубной хвори, Королева магов посовещалась со Старейшинами леса и послала своих самых хитрых разведчиков обыскивать далёкие королевства. Постепенно Ариэль смогла понять природу существа, которое она искала. Существование этого существа было большим оскорблением для Ариэль, поскольку его разрушение Плетения олицетворяло всё то, против чего она так отчаянно выступала. Ни один лесной эльф ещё не видел того зверя и не выжил, чтобы рассказать о встрече между ними, но оставленные им работы свидетельствовали о его неописуемых способностях. Уродливое создание, ужасное смешение человека и зверя, Ариэль признала его как бессмертный дух Хаоса, существующий только ради того, чтобы извращать, разорять, терзать, и это существо лесные эльфы презирают более всех других.

Эту тварь лесные эльфы называют Цианатир, но разобравшись с многочисленными докладами и работами своих разведчиков Ариэль наконец дала врагу своё собственное имя: она назвала его Заразителем, воплощением беспорядка и хаоса. Своим гнусным родственникам, и другими народами, которым он сумел причинить весомое зло, он был известен как Моргур, Повелитель Черепов. Там, где проходили проклятые копыта Циантира, ткань мироздания искривилась в омерзительные и отвратительные формы ненавистной трансформации: деревья корчились в ужасные и неестественные формы, почерневшие посевы кровоточили под косой, а плоть преобразовывалась, как глина, в руках какого-то безумного скульптора. От его дыхания здоровые деревья увядают, принимая уродливые формы, а трава сохнет и чернеет от его единственного взгляда. Найдя плодородные пашни — он уничтожает их, а встретив красоту — искажает. Там, где оно прошло, здравомыслие превратилось в безумие, пускающее слюни, а размеренное благородство — в беспричинную распущенность. Это было в то время, когда зверолюды впервые стали нападать на Атель-Лорен, вырубая и сжигая его деревья. Эти ранние набеги лесные эльфы и духи-защитники Атель-Лорена легко отбили, но это было лишь началом.

Отчаявшись научиться бороться с этим новым противником, Ариэль сильно рискнула. Приняв духовную форму, так называемый облик духа, она отправилась в земли, где Моргур имел полную свободу действий. После долгих месяцев отслеживания следа существа в земли, на которые ни один смертный эльф не мог ступить без вреда, она наконец обнаружила, что мерзкий зверь безумно прыгает в компании других столь же отвратительных существ. Это существо было таким бессистемным и жалким, что Ариэль чуть не рассмеялась, увидев его. Она ожидала какого-нибудь одурманенного силой чародея или мстительного колдуна древних времён; то, что она увидела, было грубым и невежественным животным, которому не хватало ума даже на то, чтобы понять свою собственную природу. Без колебаний Ариэль призвала очищающее пламя вниз на Заразителя и его завывающее стадо.

Выполнив свою задачу, Королева магов вернулась домой. В своём высокомерии она считала, что угроза Моргура исчезла на корню. Со временем, она была уверена наверняка: живой мир исцелится от прикосновения Заразителя, и Плетение постепенно восстановится. Ариэль не осознавала, что Моргура было не так легко уничтожить. Даже когда Королева магов повернулась, чтобы уйти, раны зверя начали заживать. Хуже того, Моргур принял её меры так же, как она приняла его. Зверь мало что понимал из того, что видел пред собой, потому что его искажённый разум представлял собой безумную спираль, в которой мысли и слова были чуждыми понятиями; но Моргур не был настолько сбит с толку, что не узнал Ариэль такой, какая она была. Попробовав небольшую долю её силы, он жаждал большего. Медленно, но верно извилистая тропа Моргура начала ползти на юг, к Атель-Лорену.

Пришествие человечества

Примерно в это же время дикие человеческие племена варваров начали переходить на запад через Серые горы, пересекая их хребты и заселяя земли, которые позже примут на себя именование Бретоннией. Эльфы давно покинули эту землю, оставив после своего отплытия лишь заброшенные крепости, стройные башни и прекрасные поселения. Многие из этих элегантных чертогов были разрушены, снесены и сожжены, поскольку после ухода эльфов и гномов земли заполонились непрекращающимися наплывами зеленокожих захватчиков. Суеверные и невежественные в собственной тёмности мировоззрения: варвары сторонились этих мест, полагая, что здесь обитают призраки, и опасаясь, что те их преследуют. Воинственные и свирепые, эти древние бретоннские племена упорно принялись бороться за активное очищение разрозненных земель от орочьей и гоблинской угрозы, а так же за враждование друг с другом. Лесные эльфы с удовольствием наблюдали за этими битвами между примитивными племенами, довольствуясь тем, что одна группа варваров уничтожала другую. Только когда битва достигла границ Атель-Лорена, эльфы начинали действовать, отбрасывая нарушителей копьём и луком, прежде чем снова исчезнуть под кронами деревьев. В результате их давних попыток проникнуть в Атель-Лорен в живых осталось очень мало, а некоторые несчастные лишились рассудка. Атель-Лорен вошёл в людской фольклор как зловещее место населённое всевозможными призраками, и по возможности они сторонились этого леса, обходя на почтительном расстоянии его границы.

Так, среди лесных эльфов, началась традиция Дикой охоты.

Каждое лето, когда двуногие люди и зеленокожие дикари были в самом разгаре собственных сил, Орион вёл самых вспыльчивых и страстных из своего народа через Дикие пустоши в дальние варварские земли, охотясь на свою двуногую добычу, как на любую другую жертву. Вскоре слава и ужас Дикой охоты перешли в легенды варваров, и они узнали, что угроза лесу означала добровольный вызов быстрой и беспощадной смерти. Со временем эльфы стали всё больше наслаждаться игрой с жизнями людей и орков. Они даже начали манипулировать обеими сторонами, вынуждая их к постоянно обостряющейся конфронтации — хотя, по правде говоря, зеленокожим не требовалось особой поддержки в данном ремесле. Эльфы сказали себе, что они сделали это, чтобы контролировать численное количество своих врагов, как они это делали с любыми опасными животными. Чем дальше народ Атель-Лорена развлекался, тем меньше верили в эту идею, но они мало заботились об этом и продолжали разжигать войну во всех землях к северу от горного хребта, известного как Убежища.

Месть Моргура

Тем не менее, пока лесные эльфы запугивали угрозу извне, они не заметили опасности, растущей внутри их владений. Сколько эльфы помнят, в их лесах постоянно жили зверолюды, великие стражники, которые бродили под ветвями, рубя и грабя всё на своём пути, что только попадалось под тягостную поступь их копыт. Каждый год эльфы безжалостно охотились на этих незваных гостей, но с каждым годом их становилось всё больше. Некоторые лорды и дамы леса полагали, что существа инстинктивно понимали вневременные пути Атель-Лорена, и поэтому использовали их, чтобы избежать полнейшего истребления своего родства. Действительно, сказали они себе: и в самом деле — учитывая любопытное течение времени под ветвями, вполне возможно, что они снова и снова сражались только с одним и тем же боевым стадом, поскольку его зловонные воины навсегда оказались в ловушке цикла поражений. Такие теории апеллировали к высокомерию эльфов, и поэтому немногие из них заметили, когда число зверолюдов начало расти и увеличиваться в геометральной прогрессивности. Сначала это происходило медленно, так медленно, что никто и не заметил. К тому времени, как лесные эльфы осознали надвигающуюся опасность, было уже слишком поздно — Моргур был среди них.

Прошло уже более двух столетий после прибытия бретоннцев, а так же с тех пор, как проклятый зверолюд Цианатир, иначе известный как Моргур, узнал об Ариэли и впервые попытался захватить Атель-Лорен, и всё это время он провёл собирая для себя стадо невероятных размеров. Тысячи зверолюдов и других ужасно мутировавших тварей откликнулись на его призывной безмолвный зов, многие из которых прошли сотни миль, чтобы только подраться на его стороне. Эти создания стекались к нему, собираясь по желанию Богов Хаоса и теперь они всем скопом бросились на обиталища Атель-Лорена. В течение многих сезонов лес раздирали ожесточённые войны. Они выходили из бескрайних лесов с отрогов Серых гор, вылезали из зловонных нор в Пещерах и Орочьем кряже, и крались из Арденского и Шалонского лесов, находящихся на западе и северо-западе от Атель-Лорена. Так началось первое большое столкновение этой войны, которая тянется с тех пор и известна как Тайная война. Война была бы достаточно ужасной, если бы эльфы и лесные духи сражались как единый организм, но первобытная природа Моргура обратилась к сердцу леса, и некоторые части Атель-Лорена взбунтовались.

Много лет Атель-Лорен терзала война, так как Моргур стремился сломить силу Ариэль, обезобразить и истребить любимый ею лес. Первобытная природа Моргура воздействовала на сердце леса, но тот противился. В течение долгого и ужасного года естественный порядок Атель-Лорена был нарушен, так как Цианатира, по-видимому, нельзя было убить оружием эльфов, и он исцелялся даже от самых ужасных ранений, нанесённых стрелой лучника или огромным копьём Ориона. Но всё же худшим и ужасным во всей этой катавасии, для эльфов было то, что не все деревья и духи Атель-Лорена, обычайно стойкие и безмятежные, устояли против заразы Цианатира, без малейших преград поддавшись заражению. Бесчисленное множество раз сражаясь со зверями, эльфы были на гранённом шаге от победы, им нужно было только протянуть руку и ухватить её, только для того, чтобы она сразу же вырывалась из тех же самых рук: когда безумие Цианатира овладевало духами, которые несколько мгновений тому назад были их верными союзниками. Это безумие хоть и было непродолжительным, но хуже всего, похоже, больше всего страдание, глубоко и стойко, воздейственно поражало дриад, поскольку они когда-либо были самыми капризными и злобными из всех своих сородичей, характер который только изредка сдерживался могучими древесными владыками.

Этот ужасный конфликт закончился только тогда, когда Цианатир Моргур был убит в Битве при Страданиях. До сих пор место этого сражения — Поляна Скорби — несёт на себе знак смерти Цианатира, здесь Коэддил, один из древнейших древесных повелителей, рассеял силы Заразителя и заточил демонического зверя. Так как Моргур пытался освободиться от древесной хвати, Ариэль призвала всю свою силу и поразила его одним ударом, в то же время Коэддил, по-видимому, остался незатронутым. На этот раз Королева магов была решительно настроена уничтожить существо, поэтому использовала не только свою собственную силу, но и силу леса. Перед таким магическим натиском не выдержал даже Моргур; Ариэль пробила защиту твари и уничтожила его мерзкую мутировавшую форму. Битва была выиграна, но лес никогда не будет восстановлен окончательно, и заместо этого будет нести на себе отпечатавшийся след смерти Моргура: громадный почерневший и искривлённый дуб, с ветвями как лапами, воздетыми от муки и боли, отмечает место, где Цианатир был убит, место, где пролилась его гнилая кровь. Ни одно живое существо, затронутое кровью Заразителя, никогда по-настоящему не выздоровеет. Корявый дуб, ветви которого скручены, как когти, до сих пор отмечает место, где пролилась испорченная кровь Моргура. Место смерти Моргура с тех пор было известно как Поляна Скорби, поскольку с тех пор оно было домом только для искривлённой и увядшей жизни. Увы, слёзы Иши появились на прекрасных щеках Ариэль — ведь вскоре она узнала, что Моргур бессмертен, как и она сама — как только бессмертный зверь был убит, он возродился в другом лесу, в совершенно неизвестном месте, далеко по ту сторону гор. Казалось, что Цианатира нельзя так легко уничтожить. Таким образом Битва при Страданиях знаменовала начало тайной войны между лесными эльфами и зверолюдами, которая будет бушевать все последующие века.

Великое предательство

Спустя пятьсот лет после Битвы Страдания, Атель-Лорен вновь познал внутренние раздоры. Древесный повелитель Коэддил, возможно, движимый последней чертой помешательства, доведенный до безумия последней заразой Цианатира, и который начал питать глубокую неприязнь к эльфам, к глубокому негодованию самих эльфов смог укрыться и стремился помешать возрождению Ориона. Той зимой Коэддил и его служанки-дриады не спали, но поджидали, когда Ариэль погрузится в долгий сон во внутренних глубинах Векового дуба. Когда большая часть леса успокоилась и уснула, а эльфы ничего не знали о его намерениях, древний Старейшина шагнув направился к Королевской поляне истребляя всех, кого только мог найти, поскольку если бы из диких всадников никто не выжил, то провести ритуал возрождения было бы некому, в этом случае Орион был бы сильно ослаблен, если вообще его смогли вызвать. Хотя дикие всадники отважно рубились, но от зимней стужи они стали вялыми, а их клинки не могли пробить толстую шкуру Коэддила.

Как только на Королевской поляне пролилась эльфийская кровь, Ариэль внезапно проснулась ото сна. В великом гневе она помчавшись устремилась туда, где дикие всадники сражались за своё существование не на жизнь, а на смерть. Против ярости Ариэль Коэддил и его последователи не устояли. Собрав всю свою устрашающую силу, Королева магов разметала прислужниц древнейшего и поразила древесного повелителя. Хотя её сокровенным желанием было уничтожить духов, за нанесённый ими непоправимый ущерб и пролитую ими кровь, Ариэль не могла больше завершать их существование, но для Ариэль оборвать их жизни было равносильно тому, как и отсечь часть своей собственной души, ибо Коэддил всё ещё был связан с Атель-Лореном, и Ариэль была привязана к лесу. Вместо этого она выслала, с дальнейшим заключением, древесного повелителя и верных ему дриад в тёмную и дикую часть Атель-Лорена далеко на юго-востоке туда, где не жили эльфы. А именно в Диколесье. Лесную чащу окружили оградой из путеводных камней, и Коэддил был навечно заперт среди тёмных полян, дабы с цельную вечность поразмыслил о своём предательстве.

С этого самого дня ни одни из эльфов не ступали в узилище Коэддила, потому что поступить так для них означает повстречаться со смертью как со своим единственным спутником. Коэддил может и дальше молча и спокойно обдумывать о своей дальнейшей судьбе, но изгнание свело с ума его прислужниц, они беспокойно рыщут и крадутся по полянам, лелея в сердцах жестокие желания.

Сезон Откровения

Время сезона: С 624 года до ИК до 1116 года по ИК.

Величественные леса Атель-Лорена, отныне наслаждались Золотым веком. Под чутким руководством Ариэль эльфы и лес стали ближе друг к другу, чем когда-либо прежде, и раны предыдущего сезона были окончательно исцелены. На протяжении веков, пока внешний мир отсчитывал уготованное ему время, лесные эльфы редко выходили за пределы путеводных камней, ограничивающих их дом. Только Дикая охота открыто шла вперёд, постоянно напоминая окружающим землям, что Атель-Лорен всё ещё по-прежнему был местом силы. Конечно, были и те, кто воспринял предупреждения об Атель-Лорене как малодушное суеверие. Такие люди есть и будут жить всегда, независимо от страны и возраста мира. Большинство таких созданий были странствующими искателями сокровищ и славы, чьи мечты и тела превратились в мульчу для дриад. Каждые несколько лет орочий вождь или гномий тан собирал достаточно своих последователей, чтобы совершить согласованный набег, и в те годы деревья питались свежей и насыщенной кровью чужаков.

Лесные эльфы помнят это время как эпоху великого мира, хотя это было не совсем так. Вернее сказать, это было время, когда Атель-Лорен мало страдал от сил внешнего мира, и какие бы сражения ни велись, заканчивались они такими славными победами, что потерянные жизни считались вполне оправданными. Кормленный военными трофеями, лес становился всё более величественным, а постоянно умножающееся количество его жителей увеличивалось как никогда прежде. Однако такой обильный мир не мог длиться долго. Моргур снова возродился, и вскоре к нему собралось великое стадо зверолюдов. На этот раз дикая орда не напала на Атель-Лорен, а неистовствовала в землях людских племён, что находились к западу от леса. По словам разведчиков, следивших за следом Моргура, его пункт назначения, как и каждый раз до этого, был совершенно ясен.

Если путь разрушения оставался верным, его стадо направлялось к горе, известной эльфам как Серебряный шпиль — сияющей вершине, с которой текла кровь западных земель. Ариэль знала, что это место древней силы, и знала также, что нельзя позволять Моргуру загрязнять его благодарственные воды. Хотя корни Атель-Лорена не были такими могущественными, как когда-то, они уходили глубоко и питались многими землями, питаемыми водами Серебряного шпиля. Ариэль не осмелилась встретиться лицом к лицу с Моргуром, потому что прикосновение зверя ужасно ослабило её, когда она в последний раз противостояла ему. У Ориона таких опасений не было. В самом деле, он жаждал возможности убить зверя, посмевшего причинить вред его любимой королеве.

Мчащаяся охота

Эльфы, которые путешествовали с Орионом, были охвачены его великой яростью, и они обрушили огромные разрушения на земли людей, которые лежали на их пути. Но эльфов это не волновало, потому что убитыми были только люди, и поэтому они не имели большого значения для дикого отряда. Только когда Дикая охота достигла склонов Серебряного шпиля, её гнев окончательно улёгся. Копьём и стрелами лесные эльфы изгнали зверолюдов из священного слияния в ожидающие когти дриад. Сам Орион разорвал Моргура на части и бросил испорченные останки в очищающий костер звёздной древесины.

Ни с одним другим живым существом эльфы не встречались на Серебряном шпиле, но всё же Орион всё ещё ощущал там присутствие кого-то другого, мало чем отличающегося от своей королевы, и чей невысказанный шёпот эхом разносился в глубинах его разума. Когда Орион сообщил об этом Атель-Лорену, никто не был заинтригован больше, чем Ариэль. Королева магов долгое время считала, что Моргур практически не осознавал своих действий и что на самом деле Боги Хаоса направляли его шаги. Именно они заставили Заразителя, любой ценой, пожрать её и Ориона, да поглотить божественную сущность Иши и Курноуса, поскольку его тёмные повелители почти поглотили эльфийских богов.

Так небесные войны эхом отозвались в мире смертных. Редко Ариэль задумывалась о том, что могут быть другие, подобные ей и Ориону; поскольку, конечно, она с ними ни разу не сталкивалась. Но если бы они и были, то вполне вероятно, что Моргур тоже был бы вынужден их поглотить. Многие повороты мира спустя — эта теория казалась практически доказанной. Моргур снова возродился в землях к западу от Атель-Лорена и вновь был привлечён к Серебряному шпилю. И снова, в очередной раз, лесные эльфы выступили, чтобы помешать наступлению Моргура. Однако на этот раз у них были союзники в борьбе против Заразителя. С тех пор, как эльфы в последний раз сражались с Моргуром, грубые люди западных земель объединились под знаменем могущественного чемпиона.

Серебряный шпиль был священной землей для этих примитивных варваров, и теперь они тоже встали на его защиту. Для людей было бы плохо, если бы Орион возглавил это второе войско лесных эльфов, потому что Король-в-лесу не питал особой симпатии к таким людям. На самом деле, снегопад в середине зимы обрушился на обитель Атель-Лорена; от чего Орион стал ни чем иным, как мерклым воспоминанием и пустой надеждой своего былого величия, из за чего более стойкие к леденящей прохладе человеческие умы, взяли верх в очередной своей стычке с лесным войском, посему, восторжествовав над долгожданной победой, в конечном счёте, между обоими народами был заключён какой никакой, но союз. Вместе, люди и эльфы, очистили землю от скверны Моргура.

Кованый щит

Всё следующее тысячелетие лесные эльфы жили изолированно, залечивая раны, нанесённые Атель-Лорену зверолюдами и жестоко убивая всех остальных, посмевших пересечь его границы. В это время племена бретоннцев претендовали на земли, окружавшие Атель-Лорен. Лесные эльфы были довольны таким неофициальным соглашением, поскольку, казалось, теперь у них появился невольный союзник, защищающий западные границы леса. Однако на этот раз исцеление края прервалось, когда постоянная угроза нашествия зеленокожих вылилась в большое и опустошительное наступление на бретоннцев. Хуже того, границы Атель-Лорена стали постоянно подвергаться нападению, так что оборона леса была крайне растянута.

Был недалёк тот час когда бретоннцев истребят зеленокожие, поскольку они были разобщены, а враги нападали на одно племя одновременно. Пророчица Найет в зачарованном кристалле видела, что во многих вариантах развития будущего выживание Атель-Лорена зависит от выживания этих людских соседей. Однако столь велика была численность напавших на сам Атель-Лорен, что у лесных эльфов не было лишних воинов, чтобы оказать помощь бретоннцам. Именно тогда молодому бретоннскому лорду-воителю Жилю ле Бретону явилась Владычица Озера. Это видение наполнило Жиля силой и пламенной решимостью, он объединил разобщённые племена и, проезжая из края в край земли, в каждом сражении уничтожал зеленокожих. Побуждаемый видениями своей богини, он через поля направился к полыхающим окраинам Атель-Лорена. Там лесные эльфы выехали из леса, чтобы присоединиться к нему, и совместно сражаясь, они разбили армии, напавшие на Атель-Лорен, и втоптали их в землю.

Так был заключён очередной невольный союз с бретоннцами. Когда зверолюды и орки были побеждены, лесные эльфы покрылись туманом и ускользнули, несмотря на попытки людей их лечить. Эльфы больше ничего не думали о своём недолгом союзе — такое случалось раньше и, несомненно, повторится снова. В отличии от них, люди не так быстро забывали о свершённой для них помощи и в скором времени из уст их поэтов и бардов начали рассказываться истории о прекрасном лесном народе, который приехал на помощь их легендарному воину. Много лет спустя Король Луи Опрометчивый, сын Жиля, того самого чемпиона, выдержал все уготованные для него опасности Атель-Лорена в надежде на установление прочного соглашения между эльфами и королевством, основанным его отцом. Орион, возродившийся таким же вспыльчивым, как и обычно, не благосклонно отнёсся к мольбе, но Ариэль отвергла своего супруга в этом вопросе и самолично оформила новообретённый союз между двумя народами на великой праздничной церемонии, на которую допустили нескольких представителей лесных эльфов. Правда, некоторые бретоннцы до сих пор полагают, что один из этих представителей до сих тех пор тайно находится в Бретоннии.

Королева магов знала о том, что, пока существовал дух Серебряного шпиля, он способствовал отвлечению Моргура от основного пиршества с Атель-Лореном, и каким же ещё способом можно было лучше всего обеспечить стойкость духа, чем гарантировать процветание его человеческих защитников? Так началась бурная дружба между древним королевством Атель-Лореном и зарождающимся королевством Бретонния. Орион был сильно недоволен такими перспективами, что проявлялось и в голосе тоже. Он сказал, что не станет сдерживать ярость Дикой охоты, ради служения прихоти своей королевы. Ариэль просто улыбнулась и велела мужу скакать туда, куда он только пожелает; если же выбранные им земли принадлежат бретоннцам, то тем только будет лучше.

Очень редко, но случается, что эльфы Атель-Лорена сражаются рядом с бретоннцами, исчезая сразу после победы. Однако бретоннцы до сих пор считают Атель-Лорен пугающим, населённым призраками местом и опасаются его. Ночами простые бретоннцы не решаются выйти наружу, а поскорее запирают двери на замки и засовы и молятся своей Владычице о защите, чтобы их не захватила Дикая охота Ориона, или злобные духи безвозвратно не заманили в Атель-Лорен. Несмотря на такие опасности (а возможно именно из-за них), многие рыцари, совершая поиски или доказывая свою храбрость, пересекают его границы, хотя большинство из них вновь никогда не видели.

Общее дело привело к неразрывной дружбе, но было вполне разумно, что люди должны бояться своего начальства только лишь по здравому смыслу. К тому времени дух Серебряного шпиля распространился по всей Бретоннии повсюду. Люди теперь поклонялись ему как своему спасителю, но Ариэль считала, что разделяет с ним большее родство, нежели они. Люди называли дух Владычицей Озера, но Королева магов с тех пор знала её как Корригин, Дочь Туманов. Между ними никогда не будет прочной дружбы, но и не будет и вражды; для этого каждая слишком опасалась силы другой. Теперь, когда всё королевство было хитро призвано служить щитом против Моргура, казалось, что будущее Атель-Лорена может стать только спокойнее и ярче.

К сожалению, лесным эльфам вскоре стало труднее исчезнуть из мира во второй раз. Бретоннские барды вскоре распространили сказки о «прекрасных лесных народах» во многие страны. Такие истории не могли не найти ушей военачальников, ищущих новые территории, и лесные эльфы вскоре обнаружили, что их царство атаковали череда армий, каждая из которых была сильнее и решительнее предыдущей.

Бич Аллисары

По мере того как истории и рассказы об Атель-Лорене начали распространяться во внешнем мире, в лес так же просочились и слухи о событиях в других странах. Многие новости были проигнорированы, поскольку эльфы мало заботились о делах своих подчинённых. Сообщения же о продолжающейся вендетте между Ултуаном и Наггаротом отвергались уже не так легко. Большинство лесных эльфов были полны презрения к тому, что такая бессмысленная война всё ещё могла затягиваться, но другим эта новость принесла только горе. Главной из них была Аллисара, родная сестра Ариэль и, когда-то давным-давно, жена Малекита из Наггарота. Она пришла к Атель-Лорену незадолго до того, как Малекит начал восстание, и с тех пор жила в одиночестве, пытаясь успокоить своё беспокойное сердце.

Со временем она узнала многое о деяниях Малекита и почувствовала себя виноватой за путь, по которому пошёл её муж. Так получилось, что Аллисара умоляла Ариэль разрешить покинуть Атель-Лорен и вернуться на сторону Малекита, чтобы она могла успокоить гнев и ярость, безустально полыхающие в его душе. Ариэль не хотела удовлетворять эту просьбу, но, видя решимость сестры, смилостивилась и уступила. Были достигнуты договоренности, и вскоре Аллисара отправилась на запад в сопровождении эскорта, соответствующего её ранговому званию. Малекит старался скрыть скорое возвращение Аллисары от всех в Наггароте, но его мать Морати пренебрегла этими мерами предосторожности со смехотворной лёгкостью. Она не хотела, чтобы Аллисара вернулась, но и не решалась действовать прямо. Вместо этого она замаскировалась и очаровала Валедора, опального князя Ултуана, заставив его поверить в то, что эскорт Аллисары на самом деле был армией эльфийских корсаров, обещавших помощь Наггароту.

Ослеплённый заклинаниями Морати и собственным желанием вернуть себе высокое положение, Валедор собрал все силы, что только смог найти, и привёл лесных эльфов, стерегущих сестру королевы, в битву на берегах Бретоннии. В тот день состоялась величественная битва, хотя о ней плохо помнят все, кроме бретоннцев, для которых она стала легендой как битва между славными и ужасными богами. Хотя лесные эльфы сражались без страха, это была та битва, которую они не смогли выиграть. Когда стало ясно, что они не могут добиться победы, лидер эскорта Аллисары посоветовал, а точнее приказал, ей немедленно бежать. Увы, злополучная стрела свалила великого орла, унёсшего её от беды и суматохи, от чего она осталась без оружия и совершенно одна перед одурманенным Валедором. Когда князь нанёс смертельный удар, Аллисара ясно увидела безумие, которое наложила на него Морати. В предсмертном отчаянии она искала подходящее противозачарование, которое освободило бы князя, но очарованиям Колдуньи-ведьмы было не так легко помешать.

Аллисара всё ещё пыталась разрушить чары, когда копьё Валедора пронзило её сердце. Когда Аллисара рухнула замертво, её предсмертное дыхание сформировало последний слог контр-заклинания. Внезапно безумие спало с глаз Валедора, и он оплакивал свои поступки в тот день. В отчаянии князь бросился с обрыва в бурлящую воду внизу, прямиком на скалы. Аллисара ничего этого не видела, потому что её душа уже бежала прочь. Со смертью своего командира высшие эльфы отступили. Некоторые думали, что они предотвратили великое зло; другие подозревали, что то же самое зло было совершено их собственными руками. Немногие из обеих групп говорили об этом когда-либо снова. Лишь горстка лесных эльфов выжила, чтобы сообщить об этом Атель-Лорену, и, когда Ариэль узнала о смерти своей сестры, на Королевской поляне воцарилась великая тишина, которая оставалась непрекращающейся на протяжении многих восходов и заходов солнца. В тот год зима пришла для всего Атель-Лорена рано. По мере того как мороз всё сильнее нависал на сук, горе Ариэль превратилось в горечь, а горечь — в гнев.

Приближался сезон возмездия.

Сезон возмездия

Время сезона: С 1117 до 1702 года по ИК.

Ариэль была полна решимости выяснить личности тех, кто был виновными в смерти её сестры и направила все силы и энергии провидцев Атель-Лорена на выполнение этой задачи. Она знала, что убийцы были воинами Ултуана, но она искала точное имя врага, который спланировал нападение. Увы, Морати предвидела, что такая попытка может быть предпринята, и замела свои следы заклинаниями сокрытия. Вскоре Ариэль обнаружила, что даже магия Плетения, из которой она черпала свою силу, не может разрушить эти чары. В мстительном отчаянии Ариэль всё глубже закопалась в запретных знаниях и овладела самым тёмным могуществами колдовства.

Используя свою новую силу, Королева магов восстановила часть мировых корней Атель-Лорена, и Орион использовал эти пути, чтобы развязать великое лесное войско в войне с Эллирионом, землёй, где посмел уродиться князь Валедор. Народ Эллириона не спешил с ответом. Курноус всегда был главным божеством их земель, и они не спешили поднимать оружие против того, кто носил его благородный облик. Их колебания дорого обошлись им. В то лето равнины Эллириона залились кровью его народа. Наконец, даже Орион не находил радования в своей работе; ибо это была не охота, а самая настоящая бойня. Это наверняка привело бы Ориона к ссоре со своей королевой, если бы Ариэль окончательно не разрушила чары Морати, раскрывая, наконец, прямую причастность Колдуньи-ведьмы и её коварных планов.

Месть Королевы магов

Теперь лесные эльфы пришли за отмщением на северо-запад, в унылые сосновые леса Наггарота. У них не было никакого желания оставаться в этой стране, потому что её леса были горькими и безжизненными, а холодный воздух истощал сердца даже самых жестоких из дриад. Вскоре они осадили крепость Морати Гронд. Оборона Башни пророчества была создана для защиты от атак с ледяного севера, а не из лесов её собственных глубин, прямиком из её сердца, и её внешние стены вскоре были разрушены могущественными кулаками Древолюдов. В отчаянии Морати отправила гонцов на юг с просьбой о помощи у своего сына, Короля-колдуна. Увы, для Колдуньи-ведьмы, Малекит давно узнал о роли своей матери в смерти Аллисары. Хотя Король-колдун публично простил Морати за её проступок, теперь же он увидел возможность отомстить за свою потерянную, любимую жену.

Наконец, ценой многих тысяч жизней лесные эльфы прорвали внутреннюю цитадель Гронда. Загнанная в угол и отчаявшаяся, Морати снова прибегла к своему излюбленному обману. Унизившись перед Ариэлью и Орионом, она продемонстрировала великое покаяние, какое только смогла себе представить. Орион хотел, чтобы с этим дело было покончено сейчас же, без промедлений, и даже взял бы сердце Морати себе на память, если бы Ариэль то разрешила. И всё же Колдунья-ведьма смогла испытать, попробовав, то колдовство, которое Ариэль соткала вокруг себя, и теперь змеиный язык Морати предлагал более глубокое проникновение в понимание тёмных знаний, если бы только Ариэль сохранила ей жизнь.

В конце концов, Ариэль уступила и приняла сделку Морати; ибо понимала, что без силы колдовства она никогда не смогла бы ни восстановить давно расколотые корни мира, ни свергнуть неприступную ранее тёмную цитадель Морати. Конечно же, Ариэль не следовало соглашаться на эту опрометчивую сделку. И в самом деле, Королева магов не приняла бы этого решения, если бы её душа не была омрачена волшебством, которое она уже использовала, но соблазн перед могуществом тёмной силы был сконцентрировал на ней. Морати мысленно улыбнулась, когда сделка была заключена; она не собиралась отказываться от своих величайших секретов, но если часть её знаний должна быть разделена для обеспечения выживания собственной шкуры, то это была та самая цена, которую стоило заплатить сполна. Так и было разрешено жить Морати и начать медленный процесс восстановления разрушенной крепости.

Сошествие во тьму

По возвращении в Атель-Лорен Ариэль и Орион сильно поссорились из-за заключённой в тёмных землях сделки. Легенды, сплетённые после этого, рассказывают, как их аргументы бушевали в течение нескольких дней к ряду, не находя конечного решения, и как в тот год обычно прекрасные и славные осенние месяцы были омрачены студёным холодом. Следующей весной случилось и вовсе немыслимое — Орион не возродился. Дикие всадники привели своих просителей к Вековому дубу, но Ариэль мгновенно отослала их обратно без объяснения даже малейших причин. Королева магов стала ещё более безрассудной. Действительно, многие лорды и дамы двора королевы считали, что она сошла с ума. Вскоре озлобленная натура Ариэль распространилась на духов леса, и, не дожидаясь начала Дикой охоты Ориона — она пробудила их злобу, от чего они начали охотиться на эльфов такими способами, невиданными целыми веками. За десять последующих лет, жизнь в Атель-Лорене перешла от симбиотической гармонии к ежедневной битве за выживание.

Эльфы и духи не замечали изменений, и уж точно не заботились ни о чём, кроме братоубийства, потому что их восприятие коварно изменилось, когда изменился весь лес. Действительно, никто не мог вспомнить, как жил по-другому. Лишь немногие почувствовали, что баланс изменился, и теперь жизнь для них превратилась в кошмар наяву. Дурту и Аданху были среди тех, кто сохранял рассудок, но они ничего не могли сделать перед лицом нарастающего безумия. Лесные эльфы теперь стали ещё более агрессивными, и по воле Ариэль путешествовали вдоль и поперёк по путеводными корням Векового дуба, мстя соседствующим с лесом народам за обиды предыдущих сезонов. Бретоннские лорды, расширившие свои владения слишком близко к границам леса, были отброшены с обжитых земель практически в миг. Владения гномов, отправившие воинов против Атель-Лорена, обнаружили, что их торговые караваны были безжалостно убиты, а их армии попали в засаду на марше. Племена зеленокожих были зверски истреблены или изгнаны из их логовищ в горах. Ариэль использовала своё новообретённое колдовство, чтобы усилить многие из этих атак. Она поклялась, что никогда больше Атель-Лорен не будет страдать от жадности или жестокости первобытных угнетателей.

Чего она не осознавала, так это того, что чем больше она использовала запрещённую магию, тем больше повреждений наносилось Плетению, и, как следствие, тем слабее становился Атель-Лорен — и все, кто в нём обитал. Вскоре Моргур снова восстал, на этот раз в Лесу Теней. В этом случае Ариэль решила, что порча существа будет остановлена ​​раз и навсегда — она ​​поглотит его силу, как он постоянно пытался поглотить её. Королева магов послала войско на север через корни мира, и вскоре они привели в битву ополчённое стадо Моргура. Как и раньше, лесные эльфы обнаружили, что Заразитель практически невосприимчив к их оружию, но Ариэль планировала противостоять этому обстоятельству новыми методиками. В самом деле, она полагалась только лишь на это. В разгар битвы Ариэль направила большое собрание чаропевцев, чтобы поймать Моргура в ловушку и перенести его через корни мира к Вековому дубу.

Там она связала мерзкое существо всей тёмной магией в своём распоряжении и начала нечестивый ритуал, который сделает его бессмертную силу своей. Она бы преуспела в этом катастрофическом плане, если бы не вмешательство Дурту. Старейшина почувствовал беспокойство, когда Заразитель был принесён с корнями мира, и был возмущён тем, что их святость могла быть нарушена настолько опрометчивыми решениями. Поспешив к Вековому дубу, он убил Моргура до того, как ритуал был завершён. Ариэль кричала и ругала Дурту, но больше не осмеливалась ничего предпринимать. Даже в помрачневшем заблуждении Королева магов знала, что лучше не причинять вреда одному из Старейших, поэтому она позволила ему уйти, утверждая, что с тех пор её рука удерживала не слабость, а милосердие.

Осквернение и кровопролитие

Прошли десятилетия. Тем не менее Ариэль отказывалась позволять Ориону возродиться, и лесные эльфы по-прежнему жестоко преследовали каждую оскорбительную мелочь, нанесённую их гордости. Гномьи торговцы вошли в Сосновые скалы и были безжалостно истреблены. Когда горные жители решили отомстить, лесные эльфы сразу же разрушили несколько владений в Серых горах, хотя даже их свирепая обида не смогла прорвать мощнейшие укрепления Карак-Норна. Позже, когда безнадёжно потерянная армия Империи наткнулась на Луговые поляны, она не только была безжалостно раздавлена, но ещё и Ариэль освободила кровожадных дриад, чтобы они сровняли с землёй город, из которого она вышла. Больше всего пострадали бретоннские города Парравон и Квенелес, от чего их бросили, поскольку крестьяне и знать бежали на запад, спасаясь от жестокости эльфов.

Но лесных эльфов, из года в год, становилось только меньше. Некоторые погибали во время множества безликих войн в других странах, но большинство заболевали и умирали, когда возник дисбаланс, вызванный Ариэль в Плетении. Многие из недавно созданных корней мира засохли и не могли более быть исцелены, что бы ни пыталась предпринимать Королева магов. Но даже это бедствие не могло сбить Ариэль с её намеченного пути, настолько сильно тёмная магия запятнала её душу. Примерно в это же время Король-Феникс Ултуана отправил послов к Атель-Лорену в попытке залечить раны прошлого. Но Ариэль с презрением отвергла все предложенные ухаживания и заигрывания высших эльфов, заместо принятия извинений заманив их в ловушку на невидимых тропинках леса.

Не имея возможности управлять Атель-Лореном так же инстинктивно, как лесные эльфы, группа послов оставалась в ловушке в течение долгих десятилетий. В конце концов они сбежали только для того, чтобы попасть в руки рассерженной армии бретоннцев, ищущих компенсации за хищничество лесных эльфов, и вскоре после этого гонцы были сожжены на костре мстительными людьми. Наконец, Старейшины леса больше не могли стоять в стороне. Настала весна, но не было никаких признаков обновления. В самом деле, они чувствовали, как лес вокруг них увядает и умирает, и знали, что катастрофу можно предотвратить, только если удастся очистить душу Ариэли. С помощью молодой провидицы по имени Найет, которая сама сопротивлялась безумию тех времён, они собрали все силы и двинулись на Королевскую поляну.

Там Аданху попытался урезонить Ариэль. Он стремился отвратить Королеву магов от избранного ею ложного пути, но она отвергла его и только увидела, что армия пришла вместе с ними, чтобы свергнуть её. Издав громкий крик отчаяния, сравнимый с сильным рёвом, Ариэль призвала обезумевших эльфов и духов на свою сторону и приказала своим соперникам, заявившимся претендентам на власть, немедленно уйти. Затем, после естественного отказа, в сердце Атель-Лорена, разразилась битва, хотя впоследствии никто не мог сказать, какая сторона нанесла первый удар. Вскоре всё обернулось против Аданху и его последователей, поскольку их было намного меньше. Так древесный старец пошёл на отчаянный поступок. Обращаясь к Ариэль через их общую связь с Плетением, Аданху вытащил скверну из её сердца, затащив всю выдранную мерзость в своё собственное. Увы, этот самоотверженный поступок был последним для Аданху — бремя, которое Ариэль несла за эти долгие годы, было слишком велико для могущественного Старейшины, и он погиб мгновенно.

Внезапно из леса ушло безумие. Эльфы и духи проснулись от долгой спячки, словно от кошмара, плащ мести и злобы, так долго затуманивавший их взор, наконец растаял, как снег в первые дни весны. Ариэль ничего из этого не заметила. Последний дар Аданху привёл её разум к осознанию всего того вреда, который она причинила всему миру, и естественных циклов, которые она вывела из равновесия из-за собственного эгоизма. Плача, Королева магов сбежала и спряталась в Вековом дубе, чтобы искупить свои грехи и сосредоточиться на восстановлении нанесённого ею вреда. Сезон возмездия наконец закончился, и теперь могло начаться время исцеления.

Сезон искупления

Время сезона: C 1703 до 2007 года по ИК.

Последним действием Ариэль перед самоличным запечатыванием было возвращение Ориона в мир живых. Никогда ещё его возвращение не было таким печальным, потому что, хотя королева и супруг обменялись превеликим множеством слов, немногие из них были радостными. Пройдёт много лет, прежде чем Ариэль снова увидят на полянах Атель-Лорена. В конце каждого года дикие всадники приносили пепел Ориона к Вековому дубу, и каждую весну Король-в-Лесу возрождался без былых заминок. Однако долгие годы он правил один, в горделивом одиночестве. Ариэль, в её горе и вине, не могла смотреть в лицо своему народу, и вместо этого жила в молчании и одиночестве во внутренних чертогах Векового дуба.

Лесные эльфы обезумели от того, что они были брошены ею, которая была для них одновременно и матерью, и королевой, но никакие молитвы или мольбы не могли призвать и вызволить Ариэль наружу. Так получилось, что трон Королевы магов из серебра и звёздной древесины долгое время оставался пустым. Несмотря на отсутствие Ариэль, жизненный цикл продолжался. Границы леса охранялись от вторжений, древние поляны поддерживались, а бродячие боевые стада зверолюдов были на корню истреблены. Найет убеждала народ Атель-Лорена отказаться от своего изоляционизма. Такой радикальный отход от традиций не пришёлся по вкусу лордам и дамам, но был найден компромисс. Если бы в силах лесных эльфов было исправление всего того зла и ошибок, совершенных против людей или гномов из близлежащих земель — по сути, создания, чьи прошлые проступки были порождены грубым невежеством, а не умышленной злобой, — они бы сделали для этого всё что только нужно. Такие действия могли только ускорить восстановление Плетения и послужило бы укреплению Бретоннии до такой степени, что она снова могла бы служить верноподданным щитом Атель-Лорена.

Восстановление баланса

В течение нескольких десятилетий всё казалось хорошо. Лесные эльфы остались верны решению своего совета, и многие недоверчивые короли гномов или бретоннские герцоги с помощью проницательных лучников Атель-Лорена находили проигранную битву возрождённой победой. Многие сражения были выиграны, но величайшие, без сомнения, были тогда, когда Скавены вышли из границ своей Подземной империи и осадили города Брион и Квенелес. Три дня и три ночи фейские воины Атель-Лорена сражались бок о бок с распустившимся цветком бретоннского рыцарства и, наконец, загнали мерзких крысолюдов обратно в свои промёрзлые туннели. В честь победы лорд Арда, страж Игризилла и командующий войском лесных эльфов, был удостоен звания почётного рыцаря королевства, герцогом Меровечем из Музильона. Арда оставался осторожно вежливым, пока находился в компании людей, но снял безвкусное украшение, которое Меровеч приколол к нему, как только он скрылся из виду.

Сомнительно, чтобы кто-либо догадался о мотивах лесных эльфов в то время, и никаких объяснений тому дано не было. В конце концов, посторонние никогда бы не осознали важность сохранения Плетения. Даже если бы они были способны понять эту идею, лесные эльфы определённо не были готовы разделить свою тайную вину. Постепенно бретоннцы снова стали рассматривать лесных эльфов как союзников. Что касается гномов, то они воспользовались предложенной помощью, но ни разу не подумали о том, чтобы вычеркнуть благодарственную запись из Книги жалоб. Никто не сражался сильнее Ориона. Он прекрасно знал, насколько глубокая душевная рана терзала его королеву, и стремился всячески её успокоить благородными поступками.

Даже если их исполнение означало сражаться бок о бок с грязными гномами, то его душа понесёт это бремя. В конце концов, он был богом, а потому был способен на подвиги, недоступные обычным смертным. Однако с каждым годом кампании Ориона становились всё длиннее и кровавее. Глубоко в Вековом дубе Ариэль узнала об этом и забеспокоилась. Лесным эльфам было бы плохо, если бы безудержная ярость Ориона повторила ошибки предыдущего сезона. Королева магов теперь увидела, что баланс между ней и её супругом имеет решающее значение для выживания Атель-Лорена. К сожалению, Королева магов ещё не была готова покинуть Вековой дуб и вновь присоединиться к Совету — да и не будет больше такого множества сезонов. Поэтому она послала вместо себя посланников, двух глашатаев, которые разделили её власть и говорили её голосом. Они были незнакомы всем, кроме немногих, которые утверждали, что сражались вместе с ними в битвах давно минувшего времени, хотя возраст эмиссаров опровергал такое утверждение.

Сёстры Сумерек

Эмиссарами Ариэль были девушки-близнецы по имени Наэстра и Арахана; только по оттенку волос и манерам их можно было отличить друг от друга. Дух темноволосой Наэстры был благородным и целомудренным. Её прикосновение могло залечить даже самую грубую рану, и с тяжёлым сердцем она причиняла вред даже самому отвратительному существу. Напротив, волосы Араханы были белыми, как только что выпавший снег, и противоречили дикой душе, которая радовалась внутренностям битвы. Она упивалась острыми ощущениями жизни, и её поведение всегда было на грани приемлемого — даже в такой снисходительной сфере влияния, как Атель-Лорен. В последующие годы будет распространяться множество слухов о том, что Наэстра и Арахана были всего лишь одним единым целым, разделённым поровну надвое, чтобы лучше говорить о тёмной и светлой природе души Ариэли. И, возможно, это было чистокровной правдой. Конечно же из за того, что близнецов никогда не видели отдельно друг от друга. Более того, они часто заканчивали предложения друг друга — хотя было невозможно сказать, сохранилось ли первоначальное намерение, когда это происходило, или было непоправимо искажено, чтобы соответствовать истинной воле говорящего.

Первоначально совет не поверил Наэстре и Арахане на их честное слово, поскольку они были чужды всем живым эльфам, да и духи леса хранили молчание по этому поводу. К близнецам относились с осторожным уважением, но не допускали на Королевскую поляну. Наэстра быстро приняла это недоверие, ни разу не повысив голос в гневе; Арахан ответила гневом и безудержными угрозами. Только когда лето остыло до осени и Орион вернулся в родные леса, вопрос был улажен. Король-в-Лесу мгновенно узнал сущность своей королевы в двух близнецах и, хотя ему не понравился упрёк, который подразумевался в их присутствии, неохотно подтвердил их авторитет. После этого Наэстра и Арахана заняли место Ариэли в совете. Ни одна из них не смела занимать свой трон, но стояла по обе стороны от него, пока Совет обсуждал важнейшие дела. Близнецы редко разговаривали, разве что для противодействия преобладающему настроению. Наэстра чаще всего обращалась к совету в весенние и летние месяцы и стремилась только умеренно смягчить дикость, в то время как Арахана совершала бушующие всплески своего характера только в унылые осенние и зимние месяцы, когда излишняя осторожность и вялая летаргия были обычным явлением.

Битва в Сосновых скалах

Несколько лет погодя, с Серых гор в Атель-Лорен спустилась экспедиция гномов во главе с Грунгни Золотоискателем. Когда Золотоискатель и его воины двинулись по ущелью Сосновых скал, эльфийский владыка Финдал с пылающим ненавистью сердцем быстро собрал свои силы для нападения.

Эльфы обстреливали гномов из луков, чем приводили в бешенство гордого Грунгни. Желая коснуться ногой ноги врага, если уж не взглянуть ему глаза в глаза, он приказал войскам сомкнуть щиты и приблизиться к эльфийской линии. Так гномов заманили дальше в ущелье. Ярко раскрашенные гномовские убийцы неосмотрительно кинулись за эльфами и углубились в лес, где их медленно перестреляли одного за другим, а они так и не приблизились к врагу.

Эльфийские маги обеспечили невозможность отступления гномам — лес сомкнулся и захватил гномов в ловушку. Грунгни, понимая что окружен, собрал соратников в плотное каре сомкнутых щитов, но его гибель была уже предрешена. Численность гномов медленно сокращалась под огнём эльфов. Грунгни был последним оставшимся в живых гномов, он стоял окружённый убитыми родичами, в гневе ругаясь и вопя. Сёстры-близнецы из Сосновых скал, легендарные Наэстра и Арахана, наконец, убили его, одновременно выпустив стрелы ему в глаза. Кости гномьей экспедиции теперь украшают гнёзда величавых орлов и жестоких боевых ястребов на вершинах скал.

Возвращение Ариэль

В целом, Ариэль провела более трёх столетий в укрытии от мира. Вероятно, она бы задержалась дольше, если бы не обнаружила, что Моргур вновь переродился. Ариэль почувствовала, что это воплощение было более могущественным, чем любое из предшествующих раньше, и что весь Атель-Лорен должен был объединиться, чтобы победить его. По правде говоря, душа Королевы магов всё ещё не была полностью очищена, и она беспокоилась о том, стоит ли идти дальше без требуемого исцеления. Но она знала, что тяжёлые времена всегда требовали ужасных жертв, и наконец вышла из Векового дуба.

Величественно радовался тот день. Лесные эльфы уже практически смогли отказаться от существования своей королевы, определив её как пропавшую, но теперь безоговорочно приветствовали её практически в единый счастливый голос. Даже духи леса, у которых была более долговечная память, чем у эльфов, и которые вынесли на себя всю тяжесть безумия Ариэль, почувствовали не испытываемую ранее радость при её возвращении — хотя немногие признали бы это в слух. Самым радостным событием в тот знаменательный день, было воссоединение Ариэль и Ориона, потому что они провели долгие века в печали и гневе врозь. Празднования нисколько не омрачились осознанием того, что возвращение Ариэль совпало с кануном нового великого сражения. Если Заразитель вернул им их королеву, сказали тогда эльфы, то, по крайней мере, заблудшее существо сделало хотя бы что-то полезное в своём гнусном существовании. Никто из них не видел тёмной искры злобы, которая всё ещё таилась в духе Ариэль. Заражение тьмой, которое невозможно полностью уничтожить, если оно хотя бы однажды пустит корни, — бремя, которое Королеве магов придётся нести после этого с тех пор. Часто её тьма взывала к ней в тишине ночи, когда надежда казалась потерянной. Спустя века после этого, Ариэль так никогда по-настоящему и не узнает, какое из её решений было принято по злобному умыслу, а не по разуму осознания причины следствия.

Месяцем спустя, как считается внешним миром, боевое стадо Моргура было приведёно в бой на территории Арденского леса. Зверь уже уничтожил армию рыцарей, ехавших из близлежащего Жизоро, и он, несомненно, верил, что армия эльфов, выстроившаяся перед ним, падёт так же легко. Он был в совершенстве не прав. Вынужденная противостоять тьме в своей душе, Ариэль потеряла всякий страх перед Моргуром и смело сопровождала свой народ на войну. Хотя она была довольна тем, что Орион возглавил основное командование битвой, Ариэль сопоставила и преодолела тёмное колдовство Брай-шаманов своей собственной магией. Ещё хуже для зверолюдов было то, что Наэстра и Арахана тоже сопровождали эльфов на той войне. Они сражались не на стороне своей госпожи, как можно было бы ожидать первоначально, а странствовали далеко и свободно в небесах на спине могущественного лесного дракона. Чистота Наэстры была проклятием для зверолюдов, и само её присутствие сжигало их, подобно вещему огню. И всё же Дети Хаоса не убегали от неё, потому что Арахана всегда сражалась на стороне своей сестры. Тёмная природа затенённого близнеца была непреодолимой приманкой для зверолюдов, и они преследовали её с безумным голодом. Немногие выживали достаточно долго, чтобы добраться до своей заведомой добычи, а тем, кто всё же выживал, злые ножи Араханы перерезали любую подвернувшуюся под заточенное лезвие глотку.

В конце концов, их мохнатые рогатые ряды были изрезаны стрелами или рассеяны копытами Дикой охоты, зверолюды больше не выдерживали накатывающих на их стойбища волн лесных войск. Как один, боевое стадо повернулось и растворилось в густом лесу. Только Моргур, так и не обрётший развитого разума за прошедшие тысячелетия, стоял на своём, подобно барану, коим он отчасти и являлся, бормоча своё дичайшее безумие над теми, кто пришёл забрать его вечную жизнь. Заразитель был тяжело ранен, его шкуру пронзило превеликое множество стрел, но всё же неподатливая воля Тёмных Богов заставила его бросить окончательный вызов. Затем запела последняя тетива, и, наконец, Моргур упал замертво вновь, чёрная стрела торчала из его не испытывающей ни грама удивления глазницы.

Когда величественное войско вернулось, Атель-Лорен разорвался развернувшимся празднеством. В тот день многие герои сделали себе имена. Самым известным из них был Скарлок, лучник, чья последняя стрела наконец сразила Мастера Черепов; но все эльфы могли разделить славу в изобилии. Ведь уже дважды в истории лесных эльфов они убивали Цианатира, эту мерзкую тварь: один раз — легендарный Скарлок и его следопыты, в другой раз — древний и переменчивый древесный владыка Дурту, и всегда он возрождался в другом месте с жаждой разорить Атель-Лорен. Если бы он достиг успеха, то Атель-Лорен превратился бы в кошмарное место, и отчаяние, как отвратительная язва, расползлось по всему Старому Свету. Так и прошёл Сезон Искупления, Заразитель был изгнан снова и вновь, Ариэль и Орион наконец воссоединились, и разделённые духи лесных эльфов снова стали здоровыми.

Сражение у Могильников

В дикой пустоши на окраине Атель-Лорена разбросано множество древних погребальных каменных пирамид, могильников и курганов. Некоторые были сооружены первыми эльфами, остановившимися на опушке леса, хотя большинство из них остались от древних варварских человеческих племён. Множество бесценных и могучих артефактов захоронены в этих курганах, и всё же лесные эльфы с почтением относятся к таким местам и их древним усопшим, оставляя их там лежать, как они лежали уже много столетий, медленно захватываемые лесом. Однако есть немало алчных грабителей гробниц, ищущих в могилах сокровища, так что лесные эльфы постоянно сражаются с этими расхитителями. Но иногда нарушители разыскивают эти каменные пирамиды по более зловещим причинам, чем просто алчность.

Зимой 2495 года по Имперскому Календарю, тьма и зло разыскивали каменные пирамиды. Этим отвратительным существом, проклятым и презираемым лесными эльфами, был некромант Генрих Кеммлер, невероятно могущественный некромант. Коварный и лукавый противник, Кеммлер тщательно рассчитал прохождение двух лун по тёмным небесам, и, в конце концов, провёл ритуал в зимнее солнцестояние, когда Атель-Лорен был слабее всего. Во всей дикой пустоши могильники и каменные пирамиды открылись изнутри холодными, безжизненными руками скелетов, и древние воины в бронзовом облачении вышли, чтобы образовать могучую армию.

Кричащие птицы-падальщики поднялись в небеса, когда армия мертвецов, прошествовав по сугробам, вошла в Атель-Лорен. Угрюмые зимние дриады, похожие в своих движениях на сморщенных старух, переполненных ненавистью, на каждом шагу нападали на армию Кеммлера. Следопыты, возникнув из снега, перед тем как вновь исчезнуть, выпустили свои меткие стрелы. Однако их было слишком мало, чтобы остановить нежить.

Наконец на большой поляне в глубине Атель-Лорена произошло великое сражение. Тысячи стойких воинов Вечного Дозора, возглавляемые Сеоланом, двинулись на противника, в это время лесные всадники ударили с флангов. Сверху Итил Ястребиный Глаз и его родичи снова и снова прорывались сквозь плотные тучи ворон и воронов, атакуя длинные шеренги мёртвых воинов. Много эльфов было убито в этот чёрный день, но нежить, наконец, была остановлена, а Кеммлер бежал. Эта атака глубже всех проникла в Атель-Лорен, лесные эльфы жаждут отомстить ненавистному некроманту и остерегаются его возвращения.

Десятилетия после поражения Кеммлера Атель-Лорен провёл относительно спокойно, хотя в странах на севере развернулись большие сражения и наступили времена отчаяния. Уверенно можно сказать, что эта отсрочка долго не продлится, поскольку пока такие как Цианатир, Кеммлер и множество других всё ещё живут и жаждут власти над лесом, Атель-Лорен не будет знать длительного мира.

Анатомия и физиология

Лесные эльфы в целом физически очень похожи на своих собратьев высших эльфов, от которых они произошли и с кем, до сих пор, связаны единой кровью и родством. Таким образом, они, как правило, высокие и гибкие, элегантные и изящные в движениях, а также быстрые и подвижные. После горестного отделения от Ултуана лесным эльфам пришлось адаптироваться к новой жизни в лесу, жить и бродить среди деревьев в поисках дичи и съедобной растительности. Тем не менее, различные общества лесных эльфов в лесу Атель-Лорена также имеют свой собственный особый облик, некоторые из которых внешне напоминают высших эльфов, в то время как другие, по сравнению с ними, кажутся более звериными и дикими.

В отличие от своих западных собратьев, отношение лесных эльфов резко контрастирует с высокомерным характером высших и тёмных эльфов. Это довольно скромный народ, больше всего заинтересованный в том, чтобы их оставили в лесу одних. Они не проповедуют своё превосходство над всеми расами Старого Света, а скорее сохраняют подозрительный вид, сохраняя вечность в чуткой бдительности. Они мало доверяют тем, кто живёт за пределами их лесных владений, и принимают строгие меры только в том случае, если судьба их драгоценного леса оказывается под угрозой расхищения, а то и уничтожения.

Что бы они ни думали, эльфы не застрахованы от влияния Хаоса; они не затронуты физическими мутациями, но сила Тёмных Богов просочилась в их души. Здесь царит высокомерие, о котором ещё в древности ходили легенды. Безусловное сострадание, которое когда-то было определяющей чертой всех эльфов, давно угасло, и было заменено чистейшей верой в собственное превосходство над всеми остальными, не знающей себе отрицания.

Это высокомерие проявлялось по-разному среди эльфийских рас. Оно превратило тёмных эльфов в эгоистичных грабителей мира, который они считают пригодным только для собственного удовольствия. Для высших эльфов это сделало их упрямыми и тщеславными, самозваными защитниками мира, судьба которого находится далеко за пределами их контроля. Только лесные эльфы отвергают соблазн подчинить другие земли своей воле, поскольку в них влияние Хаоса пробудило лишь недоверие и изоляционизм от всего чуждого их родной природе. Народ Атель-Лорена ничего не желает настолько сильно, как оставаться в одиночестве и спокойно ухаживать за рощами своего лесного дома. Только в тех случаях, когда судьба более широкого мира угрожает благополучию Атель-Лорена, они даже начинают замечать земли, что располагаются за ветвистыми карнизами их леса.

Власть

Атель-Лорен разделён на двенадцать царств, каждым из которых управляет лорд или леди великого совета. Некоторые миры навсегда заблокированы во времени и с годами, на их территориях, проходит только один сезон. Другие же пребывают вечно под покровом ночи или в лучах полуденного солнца.

На цветущих полянах этих царств разбросаны волшебные залы лордов и их дам, их могучие входные двери сотканы из стволов древних, практически вековых, деревьев или врезаны в склоны холмов. Они скрыты от тех, кого эльфы не приветствуют в своих владениях, и многие нарушители проходили в нескольких шагах от такого портала, даже не подозревая, что он там был. Те, кто входят через одни из этих странных ворот, попадают в серию красивых, грандиозных и величественных в своих масштабах пещер глубоко под деревом или холмом. С любой вершины можно увидеть корни, изгибающиеся вниз от крыши зала, образуя элегантные переплетающиеся колонны, украшенные серебром и драгоценными камнями. Повсюду звучит призрачная музыка, мягкий сияющий свет и смех, который звучит, как ветер, дующий среди листвы и ветвей осенних деревьев.

Именно в этих залах лесные эльфы пируют и празднуют природные циклы леса, устраивая грандиозные банкеты, рацион которых составляют порции лесной дичи и груды плавных, безмятежных и опьяняющих эльфийских вин. Дети, взятые из земель вокруг леса, которым суждено никогда не стареть, радостно служат своим грациозным эльфийским хозяевам. Залы наполнены бурными танцами, весёлым смехом и мелодичной музыкой. Это не является чем-то необычным, или же неслыханным, для посторонних, например такие личности как бретоннские Рыцари-в-Поиске, иногда присоединяются к эльфийскому пиршеству, но лишь действительно глупый индивидуум любой из рас будет есть или пить блаженные яства и напитки эльфов без заранее оглашённого приглашения с их хозяйской стороны.

Вечные владения

• Талсин — самое большое и процветающее из всех Высших царств Атель-Лорена, и его воины всегда составляли костяк его основных армий. Именно в этом царстве, в настоящее время, находятся Королевская поляна и Вековой дуб, поэтому это владение также называют «Рощами Вечности».
• Арранок — это княжество, которое, как широко известно, окружено вечным летом, где круглый год светит яркий солнечный свет, даже когда весь остальной мир покрыт тьмой. Те посторонние, которые блуждают в этом раю, пресыщаются удовольствием, прежде чем они будут брошены в жертву Зимним Убежищам.
• Аргвилон — страна света и чудес, где реки изобилуют наядами, а водопады поют призрачными голосами. Это царство магов и магии, повседневных дел, которые в других уголках леса сочли бы чудесными.
• Модрин — земля, вечно пребывающая в тени. Солнечный свет никогда не достигает этих полян, и единственный свет, который вообще способен излучаться здесь, — это мерцающие злобные создания, которые вечно ссорятся и резвятся, порхая через верхние ветви деревьев. Формируемые вечным мраком, эльфы и духи Ночных долин злобны даже по меркам Атель-Лорена. Они практикуют магию и обычаи, запрещённые в других сферах, и поклоняются богам, которых избегает большинство других лесных эльфов.
• Каварок — также известный как Небесный рубеж, — это земля луговых полян, редколесных лугов, лежащих на южной границе Атель-Лорена. Эльфы Каварока такие же прекрасные наездники, как и все в мире, и первыми выступают в едином марше, как только прозвучат боевые рожки.
• Атилвит — это царство, заключённое в ледяных объятиях зимы; его сучья и ветви всегда покрыты густым инеем, а поляны всегда тяжелы от заваленного снега. Бледные статуи украшают каждую дорожку и отмечают вход в каждый чертог. Некоторые из этих работ представляют собой изысканные ледяные скульптуры, созданные терпеливым прикосновением мастера-ремесленника. Другие — замороженные озорные наяды или злобные келпи, заключённые в ледяную тюрьму эльфийской магией в наказание за прошлые проступки или для предотвращения всех будущих. Эти статуи текут и изменяются, когда на них не останавливается взгляд, а существа внутри всегда стремятся спастись из заточения.
• Цитрал — иначе известный как Диколесье, — место, где лес отвергает само присутствие лесных эльфов до сих пор, и поэтому сам по себе не считается настоящим Высшим царством. Вместо этого живущим здесь лесным эльфам поручено поддерживать путеводные камни, которые ловят нечистых мерзких духов, которые всё ещё неукротимо располагаются в лесу.
• Видриот — иначе известный как Сосновые скалы, — регион, в котором постоянно происходят боевые действия, на постоянной основе преследуемый гномами и зеленокожими, активно прибывающими своими армиями со склонов Серых гор. Снаружи его крутые склоны кажутся защищёнными не более, чем любая другая часть Атель-Лорена. Это меняется только тогда, когда захватчик оказывается под кронами первых деревьев. Именно тогда он обнаруживает, что Сосновые скалы на самом деле представляют собой огромную крепость.
• Фир Даррик — святая земля Обманщика Лоэка, расположенная в Атель-Лорене, место множества святилищ его анархической славы. Здесь также можно обнаружить Чертоги Стражей — самое близкое, что есть у кочевых Хранителей Атель-Лорена к дому. В результате чего поляны Фир Даррика всегда звучат смехом, хотя по большей части совсем не искренним, а, скорее, подлым. Каждый обман требует жертвы, и последствия могут варьироваться от уязвления гордости до медленной смерти.
• Торгованн — также известный как Кузница Звёздного Света, является владением мастеров творцов и созидателей, талантливых ремесленников и кузнецов, которые создают все многочисленные орудия чуда и войны для воителей Атель-Лорена. В самом центре царства находится наковальня Ваула, святилище Бога-Создателя, и каждую ночь буковые деревья этой поляны греются в свете и тепле могущественного храма-кузницы. Колеблющийся жар от наковальни Ваула неизбежно привлекает лесных духов из ближайших рощ, которые с детским очарованием наблюдают за ударами молота по наковальне. Такие существа любят пламя за тепло и жизнь, которые оно даёт, но также опасаются его из-за того вреда, которое оно может нанести, если оставить его без должностного присмотра.
• Анмир — это царство пребывающее в отчаянном упадке. Много лет назад мерзкий зверь Моргур был убит в самом сердце региона, и его кровь осквернила землю на многие лиги вокруг. Действительно, Аддайвоч, могучий вяз, который когда-то служил чертогам правителей Анмира, во время той битвы превратился в отравленную и атрофированную оболочку, и его блеклая тень, отныне, падает только на бесплодную и безжизненную почву некогда процветающей земли.
• Тирсит — это Высшее царство, заключённое в состояние вечной осени, где сама земля, казалось, находится на самой грани смерти, но продолжает жить вот уже тысячи лет к ряду. Это мрачное место, наполненное лесными эльфами, которые очень уважают конец жизни, воздвигая статуи в память о давно умерших сородичах.

Общество

Лесные эльфы, или же Асраи, как их часто называют в некоторых сказках, — всего лишь одна из трёх эльфийских рас мира. Как и другие, они возникли из колыбели Ултуана. В отличие от других, они сделали это до того, как акты зависти и злобы разрушили эту великую нацию, потоптавшись на её традициях. По этой причине лесные эльфы считают себя единственными истинными эльфами, оставшимися в мире, потому что только они охватывают всю свою природу. Народ Атель-Лорена не обременён ритуальным ханжеством и поэтому способен на самые крайние мысли и поступки.

Они одновременно капризны и щедры, злые и заботливые, слуги и тьмы, и света. Народ Атель-Лорена знает, что претендовать на опеку над всем миром — это глупость, и что только высокомерие побуждает их кузенов предпринимать попытки к господству над всем миром. Подобно тому, как лесные эльфы считают князей Ултуана высокомерными и властными, они воспринимают Наггароти как диких и порывистых детей, набросившихся на беззащитный мир, который справедливо их обидел.

На протяжении большей части существования лесных эльфов — они мало думали о внешнем мире, если только он не начинал вторгаться в их повседневную жизнь. Действительно, только самые молодые и самые старые обращали на это внимание. Самые младшие поступают так, потому что они жаждут приключений, которые невозможно найти в пределах леса, самые старейшие делают это потому, что их слишком много раз учили, что Атель-Лорен не так уж сильно удалён от круговоротов внешнего мира, как они могли бы того пожелать. Тем не менее, мало-помалу лесные эльфы пришли к пониманию, что судьба других царств также принадлежит им.

Из года в год, всё чаще раздаются грохоты обречённости судьбы, которые обещают разорвать весь мир на части и навсегда утратить святость Атель-Лорена. Такова судьба, способная избавить даже лесных эльфов от тысячелетней изоляции. Руководствуясь пророчеством и мудростью Ариэль, их бессмертной Королевы магов, лесные эльфы стремятся предотвратить надвигающееся бедствие, которое лишит их дома в лесу. Теперь их хозяева маршируют с явственно видимой целью, невиданной тысячелетиями прежде. Они знают, что Атель-Лорен не переживёт грядущее бедствие невредимым, и если цена спасения их любимого дома — сохранение других миров, то пусть оно так и будет.

Сородичи

Сообщества лесных эльфов часто склоняются к небольшим кочевым группам единомышленников, родам и кланам, члены которых общепринято известны как Сородичи, а не к большим и густонаселенным городам других эльфийских княжеств. У этих родственных группировок имеются прочные узы между друг другом, которые их объединяют, неразрывные узы, которые часто более сильные, чем узы между родными и близкими личностями. В Атель-Лорене живут, в буквальном смысле, сотни кочевых групп. Каждый отражает то, как он связан с физическими воздействиями, такими как их окружение, а также то, как они относятся к другим эльфам Атель-Лорена и его многочисленным и разнообразным фейским обитателям, а также к отношениям и взглядам отдельных индивидуалов.

Сородичи, которые находятся на расстоянии нескольких десятков лиг друг от друга, часто будут иметь одно и то же имя, поскольку они разделяют одни и те же основные убеждения и идеалы, хотя на самом деле даже единомышленники часто будут относиться друг к другу с некоторой дистанцией и подозрительностью. Некоторые племена имеют особое соперничество и глубоко укоренившуюся взаимную подозрительность по отношению к другим, и конфликты между Сородичами не были редкостью. Хотя лесные эльфы, как правило, кочующий и путешествующий народ, каждый род хранит верность определённому эльфийскому высокорожденному властителю. У некоторых высокорожденных могут быть определённые сородичи в пределах своего царства, такие как Повелитель пиков, у которого в распоряжении есть множество сородичей из разряда наездников на боевых ястребах, в то время как у Повелителя Южных лесов есть множество собственных сородичей лесных всадников.

Со временем возникли более мелкие племена, — известные как родственные группы, — по мере объединения и воссоединения родословных, и по мере того, как новые традиции развивались из тех, которые были принесены из Ултуана. К Сезону Откровения существовало не только двенадцать великих племён, чьи лорды и дамы правили Атель-Лореном вместе с Ариэлью и Орионом, но и сотни меньших родственных групп, каждый из которых был посвящён своему уникальному образу жизни. В конце концов, влияние леса привело к тому, что сородичи объединились в общем деле.

• Альтернативные сородичи — также известные как Сородичи Лайт-Курна, или Альтеры, Оборотни или просто Дикие родственники, — то бишь эльфы, которые могут принимать аспекты других существ, обитающих в пределах Атель-Лорена. Они гораздо более изоляционисты, чем любые другие Сородичи, и хотя они считают себя Сородичами, они живут в одиночестве и обычно не смешиваются со своими собственными соплеменниками больше, чем любые другие Сородичи. Само имя Лайт-Курн произошло от комбинации эльфийского корня Латайн, означающего буря, гнев и мягко падающий дождь, несущий вечный сон, и имени эльфийского бога Курноуса.
• Вечные сородичи — также известные как Сородичи Селатоя, образуют бессмертную и непоколебимую защиту всех священных мест Атель-Лорена в самые снежные зимние месяцы. Члены Вечных сородичей, как правило, учились своему ремеслу у Сородичей-воителей и снова и снова доказывали, что их навыки и храбрость достойны своего места в обществе лесных эльфов. Имя Селатой произошло от эльфийского корня Саратай, означающего непоколебимое неповиновение.
• Сородичи гламурного плетения — также известные как Сородичи Йенайлы, являются Сородичами чаропевцев, которые стремятся поддерживать правильный баланс внутри Атель-Лорена. Гламурные ткачи, иногда известные как Формовщики, Древопевцы, Ткачи-мотокосы, Тенеходцы, Подмёныши, Лесовидцы, Родичи рощи и Древесные формовщики, очень тесно связаны с Атель-Лореном и часто выступают в качестве гонцов и послов между владениями лесных эльфов и старших духов самого Атель-Лорена. Имя Йенайла произошло от эльфийского корня Йенлуи, означающего баланс, гармонию и хаос.
• Сородичи боевых танцоров — также известные как Теневые танцоры Лоэка, Мастера пира, Певцы клинков, Танцоры смерти или Сородичи Кайдата, являются культовыми Сородичами, посвящёнными эльфийскому богу-обманщику Лоэку , богу смеха, танца и музыки. Имя Кайдат произошло от эльфийского корня Кадаит. Это Великое слово несёт в себе следующие значения: благодать, сила, музыка звёзд.
• Сородичи чаропевцев — также известные как Служительницы Вечной королевы, Жрицы Атель-Лорена или Чаропевцы и Чароткачи, обычно являются частью Сородичей Кел-Иши. Имя Кел-Иша произошло от эльфийского корня Куил-Иша, означающего Слёзы Иши, сожаления, милосердия, терпения и оплакивания потерянных детей.
• Сородичи воителей — также известные как Сородичи Лакоев, составляют большую часть армий Атель-Лорена. Как правило, в их число входят воины из лесной стражи, а иногда из всадников, совместно с ястребиными наездниками и многими другими кастами воинов. Имя Какойс произошло от эльфийского корня Лакой, означающего мощь, славу и страх смерти.
• Ветрокрылые сородичи — также известные как Братья Сета или Всадники Рассвета, происходят в основном из краёв Сосновых утёсов, где их скакуны живут вольной жизнью, не сдерживаемые густым пологом леса в низовьях Атель-Лорена. Члены Ветрокрылых сородичей часто безрассудны, и яро уверенные в том, что быстрота их верховых животных может перенести их целыми и невредимыми даже находясь в эпицентре самой большой опасности. Имя Сетхайл произошло от эльфийского корня Сетхай, означающего полёт, ветер и крик далёких гор.
• Младшие сородичи — также известные как Сородичи Харойта, обычно привлекают в свои ряды молодых эльфов. Для этой родни типична как нетерпеливая, так и импульсивная характеристика. Многие эльфы покидают эту родню, когда становятся старше, хотя другие, более дикие эльфы, останутся в родстве. Сородичи, которым не доверяют другие лесные эльфы, поскольку большинство считают их юнцами, в совершенстве не понимающими равновесия и, следовательно, опасными для всех остальных, ибо именно они, зачастую, выступают первыми, кто бурно реагирует на перемены в обществе. Имя Харойт произошло от эльфийского корня Харатхой, означающего молодость, безграничную энергию и ревность.
• Сородичи лесных всадников — также известные как Сородичи Сехенлу, Сородичи Эквосов, Мастера лошадей, Седловидные и Риддеркины, являются сородичами лесных всадников. Благородный, который едет на эльфийском коне, часто бывает из Сородичей Сехенлу или же когда-то был частью одного из племён этих сородичей. Имя Сехенлу произошло от эльфийского корня Сенлуй, означающего скорость и точность.
• Сородичи отмщения — также известные как Сородичи Талу, очень маленькая родственная группа, приверженная мести за действия, причиняющие особый вред природе. Это крайне необычная родня, поскольку те, кто присоединяется к ней, делают это только для исполнения одной определённой вендетты, а затем возвращаются к своим бывшим Сородичам. Слишком долго оставаться в родстве Талу особенно опасно, потому что нельзя покинуть родню, не исполнив причины, по которым он или она вошли в неё. Те, кто принадлежит к этому роду, известны под такими именами, как Клинки Разлома и Певцы Скорби. Имя Талу произошло от эльфийского корня Талуй, означающего ненависть или месть.
• Сородичи разведчиков — также известные как племена Арахай являются те, которые известны как Стражи, Путники и Ястребиные глаза. Имя Арахайн произошло от эльфийского корня Архайн, означающего тени, ночь, скрытность, секреты и вероломство.

Религия

Каждый лесной эльф ставит Курноуса и Ишу выше всех остальных существ, но помимо этого они мало делают различий между богами небес и богами подземного мира. Вместо этого они поклоняются согласно призваниям своей собственной природы, принимая дикость Каина так же охотно, как сострадание Лилеат. Вдобавок, они также поклоняются Старейшинам, поскольку именно они говорили от имени Атель-Лорена, когда был заключён договор между лесом и эльфом. Лесные эльфы также верят в мистическое Плетение, сеть жизни и смерти, связывающая всё живое. От чего оно получило имя: «Плетение» существования.

Загробная жизнь

С момента прихода Хаоса, Слаанеш пировал духами мёртвых эльфов, потому что ни одна другая раса не обладает такими сладкими, милыми и наполненными до самых краёв ощущениями душами. Эльфийские души, которым посчастливилось избежать голода Слаанеш, должны были затем проживать в Мирай, царстве Эрет Кхиал, пребывая в вечных муках. Чтобы защититься от любой из приданных выше судеб, лесные эльфы заключают договор с Атель-Лореном, который выходит за предельные рамки их смертных тел. Когда лесной эльф погибает, лес, за которым он так долго ухаживал, поглощает его душу и защищает её от голода Слаанеша. Конечный результат этой трансмутации может широко варьироваться. Большинство душ немедленно теряют всякое чувство идентичности и сливаются с лесом. Некоторые духи блуждают по жизненным путям, скрытые от взглядов даже самых магически настроенных созданий, неся сообщения и предупреждения тем единицам, кто может слышать их слова. Другие, движимые бессмертной необходимостью защищать свой лесной дом, укореняются в громадах мёртвого дерева, оживляя бесплодные брёвна в боевой форме, известной как Дендроиды. Некоторые эльфы даже верят в то, что встречали возрождённых любимых в виде диких животных или озорных злобных существ, вольственно порхающих между ветвями.

Язык

Лесные эльфы говорят на изменённой форме Эльтарина, известной как Фан-Эльтарин, смесь их старых языков, смешанных с новыми, которые были изучены во время их пребывания в Атель-Лорене. В глубине души эльфы — тонкие создания, они живут в деталях своих мыслей и поступков, которые лишь в самую редкость замечаются меньшими существами. Они живут интригами и находят радость только в умном языке, которым владеет опытный разум. Речь лесного эльфа особенно непонятна постороннему. Это не потому, что сами слова имеют мало смысла, а потому, что всегда есть как минимум две возможные интерпретации предполагаемого значения. Таким образом, обещание помощи может пугающе звучать как угроза, а смертный приговор — как предложение о помиловании. Таким образом, речь лесных эльфов отражает их сложные отношения с миром. Пока слова не подкреплены делами, они представляют собой пустые пророчества, говорящие о возможном исходе; иногда даже сами лесные эльфы не знают, что они намереваются делать до момента окончательного действия.

Армия лесных эльфов

Лесные эльфы считают себя вечно находящимися в состоянии войны, потому что их лесной дом со всех сторон окружён врагами, которые стремятся причинить ему вред. Нет покоя, только мгновения тишины между шумом сражений. Когда захватчики неизбежно возвращаются, тогда лорды и дамы собирают свои великие войска, и могущественный Орион призывает к Дикой охоте. Каждая битва, в которой они участвуют, будь то на границах своего царства или в землях за его пределами, служит защите Атель-Лорена и сохранению баланса Плетения, от которого зависят все живые существа.

Люди видят в лесу задумчивого и злобного врага. Гномы видят в ветвях Атель-Лорена ресурс, который нужно собирать и использовать как топливо для своих великих боевых машин. Безрассудные волшебники тоже видят в лесу источник топлива, но они жаждут не древесины, а той магической сущности, скрытой в них, которая даёт жизнь деревьям и энергетическую силу тем, кто живёт в пределах леса. Кроме того, есть такие, которые стремятся повалить деревья и осквернить землю только для того, чтобы вызвать разрушение.

Так воинство Атель-Лорена выдвигается на войну, скрытое клубками волшебного тумана. Битва начинается с единственной стрелы, выпущенной лучшим стрелком в войсках и направленной в сердце вражеского военачальника. После этого сигнала Лесные стражи и следопыты выходят из укрытия и чернеют небо своими залпами, каждый выстрел руководствуется инстинктом, недоступным человеческому пониманию. Только тогда раздаются звуки охотничьих рогов, позволяя лесным эльфам вступить в настоящий бой.

Лесные эльфы — элитная армия, сформированная из высококвалифицированных эльфийских лучников и поддерживаемая таинственными духами Атель-Лорена. Все лесные эльфы — лучники беспрецедентного мастерства, их армии в значительной степени полагаются на мобильность и тактику ведения боя, где их навыки владения луком могут быть использованы в полной мере. Полубог Орион, который умирает в огне каждый год только для того, чтобы родиться заново весной, возглавляет атаку, рассеивая врагов каждым ударом своего могущественного копья. Дикие всадники скачут вслед за ним, их разъярённые кони топчут любого, кто выживает после нападения всадников. Боевые танцоры проносятся и мчатся по спирали сквозь сбитых с толку противников, каждый их удар и парирование является актом поклонения своему богу-обманщику. Следующими идут Вечные стражи и следопыты Диколесья, лезвия клинков которых, при каждом удачном ударе размываются. И эльфы сражаются не в одиночку, ибо к ним присоединяются духи леса. Гибкие дриады прорываются сквозь врагов, их ртутные формы получают цель благодаря кипящей злобе в их тернистых сердцах. Колоссальные древолюды прорываются сквозь линии врага, их скрюченные кулаки разносят всё на своем пути. Наблюдают за этими битвами чаропевцы Атель-Лорена, которые направляют как тёмную, так и светлую магию туда, где они необходимы, принося облегчение раненым союзникам и разрывая врагов на части обжигающими стрелами самой чёрной магии.

Пехота

• Лесные стражи — составляет самое ядро ​​армий Атель-Лорена. В случае необходимости каждый лесной эльф может ответить на призыв защитить свой лесной дом, потому что все обучаются искусству владения длинным луком так, как только могут владеть одни лишь они.
• Вечные стражи — используя уникальную боевую форму со смертоносным посохом, называемым сайарат, Вечная стража будет твёрдо противостоять любому, кто угрожает Атель-Лорену. Вечная стража часто используется в качестве телохранителей для знати Высокорожденных и другой знати лесных эльфов. Они единственные, кто стоит между врагом и уничтожением леса зимними порами. В другие сезоны они играют, в основном, церемониальную роль.
• Следопыты — безмолвные стражи, стражи путей, ведущих в Атель-Лорен. Они мастера маскировки и могут лежать неподвижно и незамеченными целыми днями напролёт, прежде чем устроить засаду на поражённую и несчастную добычу.
• Следопыты Диколесья — это те эльфы, которые пережили великую трагедию от рук тех существ, которые живут в Диколесье, и, таким образом, посвятили свою жизнь патрулированию этих проклятых земель.
• Разведчики Глубоколесья — несут ответственность за патрулирование тех участков леса, которые считаются слишком опасными для проникновения Лесной стражи. Чтобы идти по таким путям и тропам, эльф должен быть невидимым не только для взгляда хищника, но и для других органов чувств — это нелегко при борьбе с потусторонними существами, для которых душа эльфа проявляется как ярко пылающий свет.
• Боевые танцоры — эльфийский эквивалент берсерков — у них нет доспехов, они двигаются плавно, заплетают «танцы смерти» вокруг своих противников и невосприимчивы к страху и ужасу. В обогащённом фольклоре лесных эльфов к боевым танцорам обращаются с величайшим уважением.
• Дриады — лесные духи, олицетворяющие воплощение двойственности природы: Красоты и Свирепости. Дриады соблазнят злоумышленников бездорожьями и тропами, а затем позволяют своим острым ветвям и шипам научить злоумышленника глупости вторжения в Атель-Лорен. Дриады — одни из самых способных штурмовых отрядов в армии лесных эльфов, быстрые, сильные, стойкие, вызывающие страх и почти неудержимые.
• Дендроиды — это имя, данное духам Атель-Лорена, которые связываются с мёртвыми деревьями, чтобы создать отвратительного движущегося древесного монстра. По сути, они представляют собой меньшие формы Древолюдов.
• Злости — известные в крестьянском фольклоре только как Спрайты, — это своего рода озорные духи природы, существующие для защиты лесов.

Кавалерия

• Лесные всадники — создавая дружбу доверия и взаимопонимания со своими лошадьми, лесные всадники стремительно перемещаются по лесным ветвям, чтобы атаковать менее мобильных злоумышленников своими смертоносными луками. Лесные всадники способны вести как дальний, так и ближний бой и часто обеспечивают силу завесы на передних рядах, чтобы задержать и направить злоумышленника в заранее подготовленную разрушительную атаку с помощью боевых танцоров, дриад, дендроидов и древолюдов.
• Дикие всадники — личная охрана Ориона, каждый из их числа такой же агрессивный и импульсивный, как и он сам. Это заранее обречённые, рискованные и опасные создания, которые больше не являются теми миролюбивыми эльфами, которыми они когда-то были. Отныне и навсегда они являются частью вечной славы Дикой охоты. Они ездят на конях Курноуса, физических проявлениях охоты.
  • Рыцари Великого оленя — это элитный класс диких всадников, которые ездят на больших оленях, а не на конях Курноуса.
• Сёстры Шипа — личные служительницы Ариэль. Во многих отношениях они равны и противоположны диким всадникам Курноуса, братства, приверженного колдовству и хитрости, где конюхи Ориона знают верность только славе охоты. Там, где дикие всадники несутся в бой на таких же безрассудных конях, Сёстры едут на Конях Иши — верховых животных, чья злоба скрыта под грациозным обликом.
• Ястребиные наездники — лёгкие, летающие подразделения, используемые в основном для блокирования марша и тактики «ударил и убежал». Это высококвалифицированные эльфы, управляющие проворными гигантскими ястребами, напоминающие своего рода воздушную кавалерию.

Боевые звери

• Великие олени — ни одно животное или зверь во всем Атель-Лорене не ценится больше, чем Великий олень, существо, которое лесные эльфы почитают как олицетворение истинной души леса. Где бы ни была истина их природы, Великие олени, несомненно, являются волшебными существами, хотя они, несомненно, принадлежат к более благородному составу, чем Единороги.
• Единороги — врождённые волшебные существа, которые служат либо боевыми зверями, либо верховыми животными для воинств лесных эльфов. Они — волшебные существа, и поэтому женщины чароплётницы привлекают их, как мотыльков к пламени.
• Гигантские орлы — именуются орлы эпических размеров. Они живут и обитают в Серых горах или на самых высоких верхушках деревьев Атель-Лорена, имея обособленную связь с эльфами. Лесные эльфы используют орлов как смертоносных летающих монстров. Известно, что некоторые герои расы лесных эльфов даже ездили на них в самую гущу битвы.
• Древолюды — самые могущественные духи в Атель-Лорена. Они, в отличие от дендроидов, навсегда привязаны к живому дереву, создавая связь, которую может разорвать только смерть. Кроме того, Древолюды настолько древние существа, что некоторые из них стары вне пределов смертных приговоров, которые невозможно себе даже и представить, — гигантских размеров и обладают многими способностями, которых нет у дендроидов. Одним из примеров является мистическая сила древесного пения, которая позволяет деревьям ходить или атаковать ближайших врагов.
• Лесные драконы — могучие змеиные звери, обитающие в зачарованных лесах Атель-Лорена. Защищённые пологом леса и ограждённые от внимания молодых героев, стремящихся сделать себе имя на отвесных скалах пропастей, эти лесные драконы процветали и размножались.

Повелители

• Лесной владыка — или высокорожденные, являются высшим правящим классом эльфийского общества. Они возглавляют лесных эльфов в мирное время, и от них ожидается, что они будут столь же способными генералами во время войны. Они намного более опытны и искусны, чем средний отряд эльфийских пехотинцев. Высокорожденные (и дворяне) могут заниматься особыми областями обучения (называемыми родословными), которые дают им различные навыки и способности. В частности, в число Сородичей входят «Альтеры», персонажи, которых изменили мистические силы самого леса. Они принимают облик лесных существ, через тела которых движутся столь же быстро, как и кавалерия на своих скакунах, и когда они наталкиваются на незваного гостя, они навещают его потоком атак.
• Чаропевцы — чародеи уровня владык похожие на магов из рядов любой другой армии, хотя она (женщины-маги гораздо более приспособлены к Ише, чем мужчины) ограничена выбором заклинаний из Знаний Жизни, Знаний Зверей или самого Леса, то бишь специфические для всех лесных эльфов Знания Атель-Лорена — набор магических навыков, которые позволяют Ткачам заклинаний и Чаропевцам общаться с лесом для применения различных атак и защиты.
• Старейшины — самые старые и мудрые из древолюдов, живущих в Атель-Лорене. Они такие же большие и сильные, как и их собратья, но их знание прошлого и работы Леса дает способностями намного более сильными, чем у обычного древолюда.

Герои

• Теневые танцоры — это самое близкое, что есть у Бога-обманщика к священству, в результате чего их в равной степени как уважают, так и боятся. Они, и только они знают, абсолютно каждый путь, ведущий через Атель-Лорен. Действительно, говорят, что они ходят бесчисленными тропами Леса Грёз так же уверенно, как и по миру смертных.
• Ловчие странники — те персоны из числа следопытов, которых полностью поглотила их одержимость выслеживанием добычи. Они молчаливые и одинокие личности, и они могут пропускать целые годы между посещениями чертогов лесных эльфов. Странники совершенно непринуждённо чувствуют себя на своей лесной родине и легко выживают благодаря своему уму и хитрости в дикой природе.
• Духи ветвей — самые старые из дриад. Они всегда служили служительницами Старейшин Атель-Лорена и заботятся о Древолюдах с преданностью, граничащей с фанатичностью.

Известные персонажи

• Орион — бессмертный король-супруг Атель-Лорена, Орион — неистовый аватар бога эльфов Курноуса. Он представляет собой поистине ужасающее зрелище: владыка ростом более десяти футов, а его зелёная, травянисто-лиственная кожа покрывается сплошными мускулами. Хотя он должен умирать каждую зиму, он возрождается каждую весну и достигает пика своего могущества в середине лета. Таков образ вещей: «продолжение нескончаемого процесса смерти и возрождения». Ориона обычно сопровождают лающие собаки и Дикие всадники Курноуса. Орион считается выбором как Владыки, так и Героя. На пике своего могущества в середине лета Орион представляет собой устрашающее существо истинного величия и силы. А его гибкое зеленоватое тело дрожит от едва сдерживаемого гнева. В канун летнего солнцестояния, когда луны выравниваются над головой, и на его плечи накинут красивый плащ, созданный его Королевой, перед ним с благоговением возлагается владение большим рогом Дикой охоты. Когда время Сопряжения приближается, он берёт своё оружие из собственного святилища в Вековом дубе. В полночь же Атель-Лорен замолкает — ни одно существо не шевелится, поскольку все прекрасно знают, что Дикая охота наступила.
• Ариэль — королева Атель-Лорена, правящая лесным королевством вместе с Орионом. Ариэль — одна из самых могущественных волшебников и волшебниц во всём мире. Она — полубогиня и аватар Иши, древней эльфийской богини природы, которая приобрела Аспекты Иши с помощью странной магии Векового дуба одновременно с Орионом, получившим Аспекты Курноуса. Таким образом, магическая сила природы течёт через Ариэль непрерывным потоком, как если бы она была самой богиней Ишей.
• Дурту — иначе известный как Сердцедуб, — старейшина Атель-Лорена и настолько древний древолюд, что даже тысячелетнее существование Ариэли меркнет по сравнению с ним. Именно он первым заключил союз между эльфами и лесом, а также поспорил со своими товарищами-старейшинами, чтобы связь была постоянной. В те дни он был другом детей Иши, всегда готовый помочь им в расширении их понимание леса и замудрённых путей Плетения.
• Дрича — самая могущественная Душа ветвей в Атель-Лорене. Асраи искренне верят, что она сошла с ума, когда кровь могущественного зверолюда Моргура пролилась на её священную поляну, хотя, по правде говоря, она была злобной и капризной задолго до этого. Она ненавидит всех, кто входит в Атель-Лорен, и обвиняет лесных эльфов во всех бедах, угрожающих заколдованному лесу. В последние годы она и лесные существа, которые ей служат, начали нападать на деревни вокруг Атель-Лорена, не оставляя выживших и не проявляя ни единой крупицы пощады. Считается, что Друча поступила на службу к Коэддилу, древолюду, о ненависти которого к Асраям ходят легенды, и ходят слухи, что она формирует сопротивление, чтобы истребить Асраев.
• Аралот — иначе известный как Аралот Смелый или Аралот Крючковатый — нынешний владыка Талисна и один из величайших военачальников и воинов Атель-Лорена.
• Наэстра и Арахан — сестры-близнецы Атель-Лорена — самая загадочная пара, обитающая на альпийских склонах Сосновых утёсов. История их существования на протяжении веков пересказывалась боевыми танцорами. Они рассказывают, что маленького ребенка Асраи, Нестарахана, заманили в лес светящимися огнями в место, куда даже следопыты боялись ступить. Там она была разделена на две половины: внешне идентичные, за исключением того, что у одной волосы тёмные, как ночь, а у другой — чистейшие белые. Оба командуют лесом в равной степени и мере: Наэстра из любви к окружающим, Арахана из за страха к ним. Пока терпит одна, терпят оба. Они всегда в разъездах, чтобы сражаться либо с Кейтин-Харом, лесным драконом, либо с Гвиндалором, гигантским орлом.
• Скарлок — знаменитый чемпион Асраев. Он известен своим умением в равной мере обращаться как с луком, так и со скрытностью. Он также является лидером умелых разведчиков. В 2007 году по Имперскому календарю, он и его разведчики убили Моргура, или Цианатайра, Дитя Хаоса, пронзив его сотней и одной стрелой.

Источники

• Warhammer Armies: Wood Elves (8th Edition)
• Warhammer Armies: Wood Elves (6th Edition)
• Knights of the Grail (8th Edition)
• Old World Beastiary (Fantasy Roleplay)
• Orion: Tears of Isha (Novel)
• Warhammer Armies: Wood Elves (6th Edition)
• Warhammer Fantasy RPG 2nd ED: Sigmar's Heirs