Зверолюды

«

Я посмотрел в небо, и там увидел свою гибель, быструю и жуткую. Что это были за твари? Сколько мук я бы перенёс, прежде чем упокоился с миром? Тысяча гнусных форм, объединённых только ненавистью, что никогда не закончится. Все как один враждебные и дикие, они до краёв насыщены горечью от дел Человека.

— «Бестиарий Малефицент»

»

Зверолюды, известные также как звероподобные, «козлоногие», «рогатые», «звери Хаоса» или даже «дети Хаоса», — раса диких мутантов, отмеченных печатью звериной природы: раздвоенные копыта, могучее телосложение, рогатые звериные головы и примитивный, исполненный злобы разум.

В то время как человечество процветает, возводя величественные города и совершая невероятные открытия в науке и искусстве, из чащи лесов за ними следят полные зависти и ненависти взоры. Эти создания видят в людях отражение собственной скверны и ненавидят их с первобытной, неукротимой яростью.

Люди тешат себя иллюзиями, полагая, что их города-крепости неприступны, а лесные твари не способны ни на что, кроме жалких, разрозненных набегов. Но они жестоко ошибаются. Недооценивать зверолюдов — значит подписать себе смертный приговор.

Зверолюды — дикие, свирепые создания, чуждые жалости и состраданию. Их тела — кощунственная смесь человека и зверя, чаще всего увенчанная козлиной головой. В бою их свирепость не знает границ, но и дисциплина им совершенно чужда. Они бросаются в битву, словно бешеные псы, не ведая ни страха, ни сомнений, одержимые лишь жаждой разорвать врага на части.

История[]

«

Можно подумать, что низшие слуги Хаоса не столь обласканы своими богами, как их более родовитые собратья. Но это не так. Метки Тёмных богов явственно видны на этих злобных созданиях, как и на любой орде осквернённых людей. Быть может, даже более явственно, ибо кажется, что боги Хаоса лелеют зверолов (именно так называют этих тварей), словно отец — своих детей. Рождённые из чистейшей тьмы, они ближе к сердцу Хаоса, чем кто-либо ещё, и потому внушают ещё больший страх

— Выдержка из «Liber Caotica», написанная рукой Рихтера Клесса, жреца Зигмара, объявленного безумным

»

Зверолюды с дикой охотой принимают своё хаотичное наследие. И хотя они обладают подобием человеческого разума, используют его с первобытной, звериной хитростью. Зверолюды — не порождение природы, а её извращение. Они появились на свет в тот роковой миг, когда рухнули Полярные Врата Древних, и мир окутало облако пыли варп-камня — минерала, обладающего чудовищной мутагенной силой. Эта пыль посеяла семена ужасающих мутаций в плоти людей и животных, породив отвратительные, кошмарные гибриды. Так появились на свет зверолюды: люди, превращающиеся в зверей, звери, обретающие искру разума, — хаотичная смесь плоти и неукротимой, первородной ярости. Существуют также и самки-зверолюдки, но их природа окутана пеленой тайны, разительно отличаясь от природы самцов, делая их странными, неуловимыми, почти мифическими созданиями.

Отвергнутые и проклятые всеми расами, зверолюды — озлобленные твари, ведомые животной яростью и слепой жаждой разрушения. Они не ищут ни завоеваний, ни славы. Единственная цель их существования — нести смерть и разрушение, сеять хаос и раздор, повергая мир в пучину безумия. Особенно лютой ненавистью пылают они к людям, к тем, кем им никогда не суждено стать. Эта ненависть снедает их изнутри, разжигая слепую, всепоглощающую агрессию. Зверолюды — постоянная угроза, таящаяся в тёмных чащобах мира. Они предпочитают селиться в густых непроходимых лесах, вдали от цивилизованных земель. Но даже на юге, во владениях благородных рыцарей Бретоннии и на залитых солнцем равнинах Тилии, как и на востоке, за мрачными вершинами гор Скорби, в древних лесах и безлюдных предгорьях, скрываются их логова. В Старом Свете особенно много зверолюдов в Драквальде и лесу Теней, но встречаются они и в таких далёких краях, как Катай, Южноземелье и бескрайние леса западного Наггарота.

Зверолюды сбиваются в стаи, во главе которых стоят самые свирепые и могучие вожаки. В бою эти орды представляют собой страшную силу: лавина кровожадных воинов, за которыми следуют тяжёлые колесницы, стаи гончих Хаоса и исполинские чудовища, алчущие растерзать любого, кто осмелится бросить им вызов. Из лесных чащ зверолюды выходят бесчисленными полчищами, застилающими горизонт. Нередко орда раскалывается на враждующие фракции, ведь зверолюды — порождения Хаоса, и порядок им чужд.

Происхождение[]

Зверолюды недаром считают себя наследием Хаоса. Они обладают человеческим разумом и основными инстинктами дикого животного, но абсолютно лишены благородства и сострадания, поскольку с момента возникновения своей расы душой и телом принадлежат Губительным Силам.

Зверолюды устраивают свои логовища в дремучих лесах Старого Света, но их происхождение — не от естественной природы. Фактически, они имеют очень мало общего с чем-либо полезным или целостным. Они — искажённые порождения Хаоса, мерзкое отклонение от нормы, пародия на человека и животное, тем не менее, превосходящая оригинал живучестью и мощью. Козлоногие, как они называют себя, полностью принадлежат Хаосу, подобно тому, как рыбы — воде, поскольку родились из-за великой катастрофы, что навсегда ввергла мир во тьму.

Зверолюды возникли тысячи лет назад, когда Хаос впервые пришёл в мир, а всё нормальное и естественное было смыто волной мучительных искажений. Легенда говорит о старшей расе существ, известных как Древние, что изменяли мир так, как им было угодно, и привели первые из молодых рас к процветанию. И тут произошло событие, в один ужасный день изменившее историю. Межпространственные врата на полюсах мира, предназначенные для облегчения астральных путешествий, рухнули. Неясно, почему так случилось, но известно, что это позволило энергии Хаоса, преодолев границы пространства и времени, вторгнуться в материальный мир.

Катастрофа была ужасна. Миллионы невинных душ погибли в один момент, были затянуты в пустоту, а им на смену явились куда более мерзкие существа. Земная поверхность кровоточила и корчилась, как раненая. С небес падали кометы из варп-камня — оставляя пульсирующие, светящиеся следы, они обрушивались в дикие леса. Как будто сами боги молотили страны и земли своими кулаками. Небеса горели огнём, когда огромные куски застывшей энергии Хаоса вырывались из разрушенных врат. Словно летящие метеоры, они валили лес на своём пути и оставляли огромные кратеры в опалённой земле.

С каждым ударом мир всё более заражался сырой энергией Хаоса. Её коварные миазмы впитывались в плодородную почву, всасывались корнями древних деревьев и просачивались в воздух, которым дышали люди и животные, населявшие землю. Хаос проникал всюду, и потревоженные леса корчились от пагубных преобразований. Жуткие звуки отзывались эхом среди деревьев, растущих с неестественной скоростью. Странные, непотребные вещи творились в том сыром, кипящем котле плодородия. Первобытные люди и лесные звери вступали в противоестественную связь, их ужасное потомство плодилось и множилось, поколение за поколением сменялись в череде бесконтрольного, безудержного воспроизводства. Вот так раса зверолюдов пришла в мир.

Долгая война[]

В течение тысяч лет зверолюды и их сородичи правили лесами, охотясь на рассеянные племена людей, как волки на овец. Но вот пришёл человек с позолоченным молотом, что был погибелью для всех врагов, и объединил людские племена, оспорив у зверей право господства над землями. Этот воин превратил человечество из сборища плохо организованных кланов в могучую империю, которая существует и поныне.

Всё, что было до прихода этого человека, для зверолюдов — полузабытая мечта и легенда. В их ритуалах постоянно упоминаются времена, когда они были бесспорными хозяевами мира, и времена, когда они станут ими снова. Для козлоногих война Молота — период горьких потерь и борьбы, в которой человечество незаслуженно обрело недозволенную власть. Сегодня зверолюды относятся к человечеству с глубокой ненавистью, рождённой бесчисленными столетиями сражений. Они ищут способы вернуть то первобытное время, когда человек был немногим больше чем еда, а звери являлись истинными правителями. Для определённой части человечества они скоро стали ужасными существами из суеверий, воплощением и подтверждением самых глубоких страхов относительно того, что скрывается в лесах Старого Света. Как сказано в бретоннских легендах, некогда зверолюды следили из-под лесных сводов, шпионили за человеком, и так убедились в собственном убожестве. Некоторые учёные в Империи считают, что звери завидуют изобретательности человека и его умелым рукам. Так или иначе, все знают, что зверолюды — худшие враги человечества. Эта вражда идёт гораздо дальше простой зависти или злобы. Не столько самого человека ненавидят зверолюды, сколько его цивилизацию, его свершения и его богов.

Чем больше совершенствовалось человеческое общество, чем удивительнее становились его достижения, тем глубже была звериная ненависть. В конце концов, жителям Империи, Бретоннии и других стран Старого Света зверолюды стали казаться существами из кошмарного, полузабытого прошлого. Люди обманывали себя, считая, что опасность прошла; что они в безопасности за стенами городов, что их сталь и порох, искусство магов и творения инженеров сдержат низменных скотов, рыскающих по лесам. Они уверяли, что лесные твари неорганизованны и не в состоянии собрать армию, способную угрожать городам, обнесённым высокими зубчатыми стенами. Большая ошибка. Нельзя недооценивать зверолюдов, последствия этого могут быть фатальны. Козлоногие — жестокие, неукротимые существа, и они гораздо хитрее, чем считают в Империи. Хуже всего то, что чем кичливее и надменнее будет враг, тем больше зверолюд будет стремиться доказать собственное превосходство, сбросив противника с высокого пьедестала и растоптав его окровавленными, грязными копытами.

Зверолюды не ведут летоисчисления, но знают, что в сравнении с дикими землями, где они бродят, человеческие города являются новыми и недавними. Самый последний унгор знает, что когда-то люди цепенели от ужаса перед лесом и его обитателями, и не осмеливались рискнуть войти под лесные своды. Теперь же каменные крепости и замки оскверняют земли от края до края, вопреки воле Хаоса. Столь продвинута промышленность человека и так сплочённа его империя, что заставы и дозорные башни построены даже посреди территории зверолюдов. И все же зверьё знает, что все эти постройки временны, и всё, что было построено, однажды падёт от их лап. И тогда земли снова будут принадлежать козлоногим, а люди вернутся на их прежнее место в мироздании, и будут просто добычей — дичью, и ничем более.

Владения Хаоса[]

Старый Свет пропитан зловещим, искажающим волшебством — энергией Хаоса. Она изливается бурным потоком через разрушенные межпространственные врата на крайнем севере, питаемая неестественной, искажённой реальностью, известной как Владения Хаоса. Оттуда энергия Хаоса проникает в мир, извращая и преображая всё, к чему прикасается, в ужасные, противоестественные формы. Эта сила особенно велика в области вокруг разрушенных врат, но с расстоянием её губительное влияние ослабевает. Поэтому далёкий север Старого Света стал колыбелью множества странных существ, изуродованных Хаосом. Демоны всех видов и чудовища, порождённые кошмарами, часто посещают эти проклятые земли, но даже когда Ветры Магии дуют с неистовой силой, нечисть не может проникнуть далеко на юг. Власть Хаоса там слишком слаба, чтобы поддерживать существование этих порождений тьмы.

Зверолюды же не скованы подобными ограничениями. Хотя они и являются творениями Хаоса, леса — их истинная родина, а весь Старый Свет — бескрайние охотничьи угодья. Они бродят, где им вздумается, воюют, как им заблагорассудится, и их неумолимая охота не знает ни конца, ни пощады. Сила зверолюдов исходит не от капризных Ветров Магии, а от стальных мышц, острых клыков и неукротимого, дикого духа.

Природа зверя[]

«

В те времена, когда мир был юн, группа кочевников двинулась на север, в ледяные степи. Там они приручили диких собак, чтобы пасти кабанов, длиннорогий скот и коз, которых разводили ради мяса и шкур. Когда же рухнули Врата Небес, Хаос хлынул в мир и пропитал собой всё сущее. Не миновала эта скверна и людей севера. Энергия Хаоса исказила их тела, слив их воедино со своими стадами и другими животными, и так появились зверолюды, которых мы знаем сегодня

— Из мифов гномов о появлении первых зверолюдов

»

Зверолюды существуют по законам первобытной природы, пусть и искажённым скверной Хаоса до неузнаваемости. В их обществе властвует право сильного, право окровавленного клыка и копыта. Каждый зверь в стае быстро находит своё место под властью безжалостного вожака.

Приметы рогатых[]

«

Под бледным светом луны череп его треснул, а глаза закатились. Волосы встали дыбом, челюсти заскрежетали, ноги распухли, кости с хрустом ломались и перемалывались, хрящи лопались с грохотом, способным пробудить мертвеца. Новые суставы и мышцы скручивались в агонии, покрытые слизью рога пробивались сквозь черную щетину на голове, пальцы на ногах срастались и твердели, превращаясь в копыта с грубыми гребнями. Долгий, гортанный хохот вырвался из глотки Генриха, когда его лицо, обрастая шерстью, вытягивалось в хищную пасть, полную зубов, способных перемалывать кости и разрывать плоть

— Превращение Генриха Одэнманна

»

Эти грубые и дикие создания движимы звериной жадностью, похотью и неукротимой яростью. Их облик отвратителен, а смрад невыносим — ведь они являются извращённым отражением самых примитивных, жестоких инстинктов природы. Бессмысленно взывать к их разуму, ибо это всё равно что урезонивать ураган, уговаривать мор или спорить с пожаром. Зверолюды страшнее любых стихийных бедствий, ведь они не часть естественного порядка вещей. Резня и разрушения, которые они несут — не просто звенья в цепи жизни и смерти, но злонамеренное стремление уничтожить всё прекрасное, мирное, святое, и оставить после себя лишь грязь и руины. Даже собираясь на свои кровавые ритуалы, они дерутся, пьют, вопят, пожирают сырое мясо — неуёмная энергия не даёт им покоя.

Если другие слуги Хаоса получают дары от своих божеств, то зверолюды уже рождаются из смрадного чрева лесов идеально приспособленными для своих ужасных деяний. Длинные, острые рога пронзают врагов, сильные, козлиные или бычьи, ноги топчут поверженных. Спутанная шерсть, покрытая запекшейся кровью и грязью, кишит паразитами — блохами и клещами, — поддерживая зверя в постоянном возбуждении. Из пасти, полной волчьих клыков, капает слюна, мускулистое тело лоснится потом — всё в них говорит о жажде убийства, горящей в налитых кровью глазах.

Все зверолюды жестоки и злобны, ибо жизнь их коротка, полна боли и лишений. Стоит крови прилить к их головам, как тяжёлое дыхание срывается с губ, глаза наливаются багровым бешенством, каждый мускул напрягается в предвкушении атаки. Звериная ярость, дремлющая в их душах, готова вырваться наружу в любой миг. Именно эта ненависть и горечь, переполняющая их сердца, делает зверолюдов столь опасными противниками. Неосторожное слово может стать искрой, разжигающей в горе пожар убийства, а звук битвы заставит любого из них насторожиться, навострив чуткие уши. Любая стычка, любая драка на лесной тропе привлечёт десятки кровожадных тварей, жаждущих крови и насилия.

Ничто так не разжигает пламя ненависти в сердцах зверолюдов, как символы прогресса и цивилизации. Стоит им увидеть яркие цвета, особенно алый, как пульс их учащается от жажды крови. Величественные знамёна и гербы, сверкающие доспехи и мундиры, величественные статуи — всё это вызывает у детей Хаоса приступы неконтролируемой ярости, ведь порядок и гармония для них — страшная анафема. Лишившись рассудка, зверолюды бросаются крушить и уничтожать всё, что вызывает у них отвращение. Они топчут вражеские символы в грязи, оскверняют их нечистотами, разрывают на куски и с остервенением пожирают останки. Горе тем, кто осмелится защищать эти символы власти и порядка: их ждёт мучительная и унизительная смерть.

И пусть зверолюдам куда проще разрушать, чем созидать, в изобретательности им не откажешь, особенно когда речь идёт о пытках. Их извращённое чувство юмора не знает границ, а жертвы становятся объектами неописуемых зверств.

Ни один зверолюд не утолит своей жажды крови, пока не обрушит всю свою дикую ярость на беззащитную жертву. Их арсенал — это орудия войны, грубые и жестокие, которые язык не повернется назвать изысканными или утонченными. Чаще всего в их когтистых лапах можно увидеть увесистые, грубо сколоченные мечи и топоры, которые они презрительно именуют «людорубами». В большинстве своем это трофеи, добытые в кровавой сече, ведь даже самый искусный унгор не способен постичь таинства кузнечного ремесла. В отличие от людей, служащих богам Хаоса, зверолюды не щеголяют сверкающим оружием и богато украшенными доспехами. Дети Хаоса с рождения принадлежат силам Порчи, и богам нет нужды искушать их души блестящими безделушками. Эта мысль лишь разжигает огонь зависти и ненависти, которую зверолюды питают к своим «сородичам» — людям. Впрочем, зверолюды — прирождённые мародёры. Набеги, грабежи и осквернение павших — вот их стихия, и потому недостатка в зазубренном оружии и проржавевших, покрытых коркой запекшейся крови доспехах они не испытывают. Низкое качество снаряжения их мало заботит — недостаток мастерства они с лихвой компенсируют звериной силой и неукротимой яростью берсерка.

Подобно волчьим стаям или львиным прайдам, зверолюды — прирождённые охотники. Однако их успех обусловлен не столько хитростью и осторожностью, сколько инстинктивным умением окружать и загонять добычу. Шумные и нетерпеливые, они источают невыносимое зловоние — смрад разлагающейся плоти, засохшей рвоты, прогорклого пота, навоза и дыма костров. Понятие гигиены им чуждо. Свою территорию зверолюды метят зловонными метками, не стесняясь справлять нужду на самом видном месте. После победы они валяются в собственной грязи, спят в норах, канавах и даже на дымящихся кучах навоза, ибо такие понятия, как стыд и отвращение, им неведомы.

Зверолюды — существа с невероятно выносливым организмом, способные выживать на самой скудной и отвратительной пище. Их излюбленное блюдо — сырое мясо, поглощаемое ими огромными кусками. В отличие от своих более крупных сородичей, минотавров, зверолюды не гнушаются ни падалью, ни кишащим червями мясом. Будучи каннибалами, они без колебаний насыщают свои утробы плотью себе подобных. При этом зверолюды обычно пожирают тело целиком, не оставляя ни внутренностей, ни шерсти, ни рогов, ни копыт, веря, что таким образом впитают силу поверженной жертвы. Помимо мяса, их рацион составляют всевозможные лесные твари: личинки, мохнатые пауки, ядовитые многоножки и прочая нечисть. Ну и, конечно же, заблудший ребёнок или одинокий дровосек становятся для них желанной добычей. Можно сказать, что зверолюды — охотники-собиратели, хотя их «собирательство» чаще всего сводится к сбору отрубленных конечностей, оставшихся на поле брани после особенно жестокой сечи. Человеческая плоть для них — настоящий деликатес, и за человеческую руку или ногу они готовы биться друг с другом не на жизнь, а на смерть.

Из всех порождений Хаоса именно зверолюды связаны с Моррслиб, луной Хаоса, неразрывными узами. Когда Моррслиб достигает зенита, они устраивают дикие, необузданные оргии, длящиеся всю ночь напролёт. В эти ночи зверолюды предаются безудержному разгулу, утоляя свою похоть и жажду крови с неистовой яростью. Реки крови и хмельного пойла текут свободно, а в утробах зверолюдок зарождается новое потомство, продолжая их мерзкий и проклятый род. Ходят мрачные слухи, что к этим ужасающим вакханалиям, полным первобытной ярости и анархии, присоединяются ведьмы и еретики Старого Света. Но никто не может подтвердить это достоверно, ведь тот, кто осмелится приблизиться к лагерю зверолюдов во время их кровавого пира под зловещим светом Моррслиб, рискует навеки остаться в этом кошмаре.

Губительные дары[]

Зверолюды, чьи деяния во имя кровожадных божеств отмечены как величием, так и ужасом, могут удостоиться награды — физической мутации. Эти дары искажают их звериную сущность, превращая их в ещё более смертоносных хищников, не оставляя сомнений в их праве на лидерство. Невероятно длинные, изогнутые рога, когтистые лапы, сочащиеся ядом, клыки, превратившиеся в костяные клинки, кожа, источающая едкую слизь, или шерсть, твёрдая, словно броня — всё это знаки благоволения Тёмных богов. Встречаются и куда более жуткие мутации: тела, объятые живым пламенем, шипастые щупальца, прорастающие из груди, кожа, чёрная как смоль, позволяющая раствориться во тьме, конечности, оканчивающиеся зубастыми пастями, подобными головам жертв, тела, раздутые до чудовищных размеров, и тысячи других болезненных вариаций. Чаще всего эти благословения нисходят на вождя племени, ведь остальные зверолюды существуют лишь для того, чтобы исполнять его волю, пропитанную ненавистью. Впрочем, иногда и другие важные фигуры, например, шаманы стада, могут заслужить благосклонность богов Хаоса, совершив нечто поистине выдающееся, например, уничтожив могущественного врага.

Неестественный порядок[]

Зверолюды сбиваются в дикие орды, именуемые стадами. Их численность колеблется от нескольких десятков до многих тысяч обезумевших тварей. И хотя зверолюды способны передвигаться на двух ногах и изъясняться на примитивном наречии, они всё же ближе к животным, чем к разумным существам. В их мире царит закон джунглей, где выживает сильнейший, а слабые обречены на погибель. Насилие — неотъемлемая часть их существования. Они вечно ищут повод доказать своё превосходство, утвердиться в иерархии стада. Любой, кто проявит слабость, будет безжалостно растоптан, а его претензии на власть — осмеяны и преданы забвению.

Поэтому во главе каждого стада стоит сильнейший зверолюд, отмеченный благосклонностью Тёмных богов Хаоса. Вождь — вершина этой жестокой иерархии. Пока он внушает трепет и ужас, его слово — непреложный закон. Но за право на лидерство приходится бороться не покладая рук и когтей, отвечая на вызовы бесчисленных горов и бестигоров, жаждущих занять его место. Чтобы доказать своё право на власть, вождь создаёт тотем, увешивая его окровавленными шкурами поверженных соперников. Это — наглядное напоминание для всего стада, кто здесь истинный владыка. Но однажды неизбежно появляется соперник сильнее и хитрее, и тогда на тотеме развевается уже шкура прежнего вожака, ставшая символом его падения и забвения.

Ядро стада образуют горы — главная ударная сила зверолюдов на поле брани. На самой низшей ступени племенной иерархии стоят презренные унгоры, которых остальные зверолюды едва ли считают за равных: слишком ничтожны их рога в сравнении с могучими рогами горов. Унгоры жаждут битвы, ведь каждая схватка для них — шанс доказать свою силу и бросить вызов жестокой судьбе. Пленённому человеку стоит бояться унгоров больше, чем кого-либо из зверолюдов. Если горы даруют быструю, хоть и мучительную смерть, то унгоры с садистским упоением будут терзать свою жертву до последнего вздоха. Бок о бок с горами живут племена минотавров — могучих гигантов с бычьими головами, чья кровожадность не знает границ, а ярость превращает поле боя в кровавую бойню.

В этом неуправляемом, диком скопище зверолюдов лишь животный страх перед вожаком служит сдерживающим фактором, удерживающим их от полного погружения в хаос. Но даже на поле брани может найтись смельчак, готовый оспорить его право на власть. И, как ни парадоксально, эта система порой оборачивается для зверолюдей благом: смена лидера в пылу сражения, когда на место слабого приходит сильный и честолюбивый, способна обратить бегство в триумф.

Так, всего несколько лет назад Хазрак Одноглазый сверг прежнего вожака, Повелителя зверей Грактара. Это произошло во время битвы с людским войском на равнине, раскинувшейся меж деревень Келп и Колдaст. Грактар был ранен, и, видя, как жизненные силы покидают поверженного вожака вместе с потоками крови, Хазрак бросил ему вызов. Долгая и яростная схватка завершилась победой Хазрака: он голыми руками вырвал у соперника рог. Но Хазрак не лишил Грактара жизни, а изгнал его из стада. Под градом насмешек и проклятий, получивший прозвище "Грактар Однорогий", он скрылся в лесной чаще.

Но Грактар жив. Скитаясь в изгнании, он копит силы и плетет интриги, лелея мечту отомстить за своё унижение. Последователи Грактара множатся, и битва с ордой Хазрака кажется неминуемой. Хазрак же сохраняет спокойствие: он хранит рог Грактара как трофей, как символ своей победы. Этот рог стал его боевым рогом, и его зловещий рёв не раз предвещал гибель врагов.

Взор Тёмных богов[]

В бесконечной череде охот и кровопролитий, некоторые зверолюды совершают деяния столь чудовищные, что привлекают к себе взор самих богов Хаоса. Обычно Губительные Силы не склонны вмешиваться в судьбы этих диких созданий, ибо знают: дети Хаоса и без того служат их воле, не требуя ни наград, ни благословений. Зверолюды всецело преданы Хаосу, и потому их мысли и поступки не ведают границ. Они творят всё, что пожелают их извращённые души, и в этом безумии являют собой совершенных служителей Хаоса. Пусть зверолюды и не ведают об этом, но они играют важнейшую роль в вечной борьбе Хаоса за поглощение мира, за погружение его в бездну безумия, войны и вечных перемен. Кто, как не зверолюды, крушит изящные эльфийские монументы, сдерживающие распространение скверны, и возводит на их обломках Стадные камни — святилища, посвященные Тёмным богам? Кто, как не зверолюды, выслеживает и уничтожает лесных созданий, недоступных для скверны? Рогатые — верные псы Хаоса, вечно сражающиеся против света и порядка.

Вечная Охота[]

«

Они в лесах, есть там всегда. Ступишь в чащу — знай, что где-то поблизости, всего в нескольких лигах, притаился лагерь зверолюдов. Чаще всего они утаскивают лесничих да угольщиков, но бывает, что целая ватага выйдет из леса и на деревню или городок нападет: жгут, убивают, грабят. Правда, крысолюды куда как страшнее: те подчистую вырезают, а после зверолюдов хоть кто-то да выживет — кто спрятаться успеет, кто сбежит да вернётся, а кого и сами звери оставят, чтоб другим рассказал, что их ждёт

— Старина Хоб, крестьянин

»

Лесные скитальцы[]

Зверолюды населяют леса Известного Мира, но редко задерживаются на одном месте. Под мрачным пологом древних деревьев они сами становятся жертвами ещё более ужасных созданий. Выносливость и сила — их единственные союзники в борьбе за выживание бок о бок с невообразимыми кошмарами, что таятся в лесах Маллуса.

Зверолюды не возводят городов, ибо чужды им законы порядка и созидания. Они — вечные кочевники, ведомые первобытной жаждой крови и опьяняющим запахом свежей плоти. Их не удержать в границах, они рыщут по своим исконным охотничьим угодьям, неся смерть всякому, кто осмелится вторгнуться в их владения. Для зверолюдов весь Старый Свет — не более чем бескрайние охотничьи угодья, которые они называют «полями крови». Так было испокон веков, с тех самых пор, как Хаос впервые явил себя миру в незапамятные времена.

Сила и выносливость — вот что позволяет зверолюдам выживать среди невообразимых ужасов, что скрывает лесная чаща. Под сенью древних деревьев даже порождения Хаоса нередко становятся добычей тварей ещё более жутких и опасных.

Обитающие в лесной чаще, зверолюды редко задерживаются подолгу на одном месте. Они кочуют по древним тропам, пролегающим сквозь владения их стада, а порой совершают дерзкие набеги на земли соседних племён. И хотя ни один здравомыслящий человек не в силах постичь загадочную логику их перемещений, отдельные детали — например, внезапные изменения курса или поразительная слаженность действий боевых отрядов из разных племён — наводят на мысль о том, что в их странствиях есть свой скрытый, непостижимый для нас смысл.

Когда стадо останавливается на привал, зверолюды устраивают временный лагерь, откуда совершают набеги на окрестные земли. Здесь же, после очередной кровавой сечи, они предаются диким пиршествам. Если вожак стада следует заветам Слаанеш — Князя Удовольствий и Страданий, как его часто именуют среди зверолюдов, — то он позволяет своим воинам-горам утопать в разврате, исступлённо вопить, валяться в собственной грязи, купаться в крови поверженных врагов и жадно пить её. Многих зверолюдов это приводит в состояние экстаза, которое они называют «кровяным опьянением». Щедрый вожак, дарующий своим воинам такую милость, без труда соберёт под своими знамёнами бесчисленное множество последователей.

Но долго на одном месте они не задерживаются, вскоре снимаясь с места и отправляясь на поиски новых жертв. Их отряды проходят сотни миль, прежде чем снова разбить лагерь, и нередко вступают в жестокие схватки с сородичами за право охотиться на самых плодородных землях.

Стоянки[]

В самых глухих чащах леса, поблизости от торговых путей и деревень, удобных для внезапных набегов, зверолюды разбивают свои временные лагеря. Несмотря на звериную натуру, они не лишены хитрости и не задерживаются подолгу на одном месте, опасаясь охотников. Способные преодолеть более ста пятидесяти километров, прежде чем основать новый лагерь, зверолюды безжалостно сражаются с другими стаями за право охотиться на самых богатых дичью землях. Обычно их стоянки располагаются неподалёку от Стадных камней — древних монолитов, разбросанных по сумрачным лесам.

Лагеря зверолюдов примитивны и грубы. Чаще всего это не более чем огромное кострище, окружённое наспех сколоченными шалашами и загонами. Нередко в ход идут свежесодранные шкуры врагов, всё ещё истекающие кровью. Их натягивают на ветки и жерди, сооружая импровизированные шатры, где от непогоды укрываются вожаки и наиболее могущественные члены стаи.

Чем могущественнее порождение Хаоса, будь то свирепый минотавр или коварный бестигор, тем ближе оно располагается к живому огню и обильной пище. Низшие же унгоры обречены ютиться на самой окраине лагеря, где в морозные ночи многие из них замерзают насмерть. Гончие Хаоса рыскают по краям лагеря, глодая кости, сражаясь за объедки и порой нападая на слабых или отбившихся от стаи зверолюдов. Иногда в этих мрачных становищах можно увидеть и отродьев Хаоса — исполинских, ужасающих созданий, покрытых спутанной, грязной шерстью. За несколько дней до битвы гончих и отродьев сажают на цепь и морят голодом, чтобы перед сражением натравить на врага, словно разъярённых псов.

На деревьях, окаймляющих лагерь, гнездятся гарпии — отвратительные крылатые создания, отдалённо напоминающие женщин. Эти мерзкие твари следуют за стаей по пятам, привлеченные смрадом крови и разложения, и вечно ссорятся из-за самых лакомых кусков, брошенных зверолюдами. В некоторых лагерях можно увидеть и ужасных порождений Хаоса — жутких мутантов, томящихся в загонах, ощетинившихся острыми кольями. Их мучают и морят голодом, чтобы перед битвой выпустить на волю, словно демонов из бездны.

Зверолюды неустанно рыщут в поисках добычи. Истощив запасы пищи в округе, они снимаются с места и отправляются на поиски новых охотничьих угодий. В своих скитаниях они нередко сталкиваются с другими стадами, и тогда между ними вспыхивают кровопролитные схватки. После удачного набега вожак стаи устраивает пиршество, длящееся всю ночь. Он пьет у костра до бесчувствия, терзает пленников и упивается своей жестокостью. К полудню следующего дня стая покидает разоренное место, оставляя после себя лишь пепелище и следы своих злодеяний.

Наткнуться на лагерь зверолюдов — значит не просто узреть ад на земле, но и оказаться на грани гибели. Лишь немногим удается выбраться живыми из этого проклятого места.

Звериные тропы[]

Древние леса Старого Света пронизаны сетью тайных троп, ведомых лишь зверолюдам. Словно паутина, опутывают они чащу, и каждое их пересечение — место, священное для Рогатых.

Эти «звериные тропы» скрыты в самом сердце леса, вдали от людских глаз и дорог. Но не стоит думать, что они незримы. Зверолюды, хоть и детища леса, не отличаются особой скрытностью. Прокладывая себе путь сквозь густые заросли, они не заботятся о маскировке, оставляя за собой следы копыт и сломанные ветви. Тысячелетиями звериные орды топтали эти тропы, и теперь они глубоко врезались в землю, усеянные костями поверженных врагов и прочим лесным сором. Густая чаща надёжно укрывает их от людских глаз, и лишь по воле случая заблудший путник может наткнуться на них. Но горе тому, кто окажется на тропе зверей! Ему остаётся лишь молить богов о спасении и бежать без оглядки, ведь встреча с разъярённой ордой Зверолюдов не сулит ничего, кроме мучительной смерти, а его кости станут частью мрачного убранства тропы.

Порой случается так, что два стада зверолюдов, словно движимые неведомой силой, сходятся на одной тропе. В таких случаях вожаки, гордые предводители своих кланов, встречаются посреди пути, дабы решить, кому уступить дорогу. Начинается поединок самолюбий: вожаки грозно бьют себя в грудь, издают устрашающий рёв, потрясают могучими рогами, стремясь запугать соперника. Редко кто отступает добровольно, и тогда спор разрешается в жестокой схватке. Вожаки сшибаются рогами, обрушивая друг на друга сокрушительные удары, пока один из них не падает, поверженный и обессиленный. Победитель, исполненный гордости, ведёт своё стадо вперёд, а его воины, с презрительными ухмылками на мордах, проходят мимо поверженного врага. Некоторые, наиболее дерзкие и жестокие, не упускают случая унизить поверженного вожака, оскверняя его тело — справляя на него нужду.

Охота на Кровавых полях[]

В глазах зверолюдов, населяющих залитые кровью поля, все прочие существа — лишь добыча. Неважно, спасаются ли они бегством, подобно трусливым гоблинам, таятся ли в сумраке, как лесные эльфы, или же встречают врага лицом к лицу с отвагой людей. Даже сама война для зверолюдов — не что иное, как охота: они выслеживают и преследуют свою жертву с неумолимой жестокостью. Битва же — это схватка хищника, стремящегося повалить добычу, смертельная дуэль соперников за право быть вожаком, за право властвовать на своей земле.

Так, зверолюды из леса Теней ведут непрестанную войну со всеми, кто осмеливается искать убежища под сенью его мрачных деревьев. Каждый день их боевые стаи сталкиваются с лесными гоблинами, бандитами-людьми или ордами оживших мертвецов, которых поднимают некроманты, скрывающиеся в лесной чаще от любопытных глаз. Благодаря этому боевые стаи леса Теней снискали славу одних из самых сильных и свирепых во всём Старом Свете, хотя на самом деле их численность невелика. Но когда им удаётся сломить сопротивление врагов в лесу, они выходят за его пределы, неся смерть и разрушение на своих окровавленных клыках. И тогда земли людей познают всю ярость звериной крови, разбуженной жаждой охоты и власти.

Бывало, зверолюды одерживали в лесу Теней столь сокрушительные победы, что поверженные враги, спасая жизни, покидали родные земли и искали прибежища в соседних краях. Так случилось и в тот раз, когда боевая стая Уль-Рука Багрового Рога начала беспощадную войну против лесных гоблинов из племени Кислого Глаза. Три сезона бушевала эта кровавая битва, и в конце концов остатки гоблинской орды были изгнаны из леса. Спасаясь от неотвратимой ярости зверолюдов, они бежали к имперской деревне Ферланген. Защитники деревни едва успели схватиться за оружие, как на них обрушилась лавина визжащих зеленокожих. Зверолюды, почуяв запах крови, ворвались в Ферланген вслед за гоблинами и уничтожили всех, кто выжил после первой атаки. Затем, объятые безудержной яростью, они предали деревню огню.

Реже, чем с лесными гоблинами, зверолюдам доводится встречаться с лесными эльфами. Но этих существ они ненавидят с ещё большей лютостью, ибо те предпочитают действовать из тени, не полагаясь на грубую силу. Большинство стычек между этими двумя расами происходит на границах волшебных лесов Атель-Лорена, что раскинулись к востоку от Бретоннии. Для зверолюдов лесные эльфы — всего лишь очередные соперники в борьбе за территорию, которых нужно поставить на место, проучить при помощи рогов и топоров. Лесные эльфы же пылают к этим порождениям Хаоса яростной ненавистью, ведь зверолюды воплощают собой всё то, с чем они ведут непримиримую борьбу. Поэтому столкновения этих двух рас всегда жестоки и кровопролитны. Если победа оказывается на стороне зверолюдов, они предаются дикому торжеству, выслеживая выживших эльфов со сворами специально обученных гончих. Тот из зверолюдов, кому удастся поймать и сожрать лесного эльфа живьём, удостаивается сомнительной чести носить прозвище "Феебой". Впрочем, на этом награда и заканчивается, ведь эльфийская плоть считается среди зверолюдов не особо изысканным блюдом: слишком уж жилистая, безвкусная, да и мозгов в эльфийских костях не так много, чтобы утолить голод ненасытного унгора.

После удачной охоты стадо всю ночь празднует триумф, предаваясь безудержному веселью и опьянению. Зверолюды нелепо пляшут вокруг костра, жадно поглощая пленников и деля добычу. Под зловещим светом Моррслиба, луны Хаоса, шаманы стада совершают свои жуткие ритуалы, оглашая ночную тишину дикими воплями и зловещими песнопениями. Эхо этого шабаша, подобно леденящему душу шёпоту, разносится по всему лесу, достигая порой и людских селений. В такие ночи ни один деревенский стражник не осмелится покинуть спасительный круг света, ведь шагнуть за его пределы — значит добровольно обречь себя на погибель, отдать на растерзание чудовищам, что таятся во тьме.

На следующее утро, когда солнце озаряет лес своими лучами, от стада не остаётся и следа. Лишь безмолвная картина разрушения и кровавой бойни свидетельствует о событиях прошедшей ночи. Те немногие смельчаки, что отважатся приблизиться к месту ночного шабаша, обнаружат лишь вытоптанную, залитую кровью поляну, дымящиеся угли огромного костра да разбросанные повсюду останки несчастных жертв, на которые лучше не смотреть слишком пристально, если не хочется лишиться дара речи (и содержимого желудка).

Зов к оружию[]

Каждый вождь зверолюдов одержим единой, всепоглощающей целью — установить абсолютное господство над бескрайними лесами, дабы все стада безропотно склонились перед его непреклонной волей. Но прежде чем объединить разрозненные племена зверолюдов и обрушить их яростную мощь на человечество, Вождь должен доказать своё право на лидерство. Для этого ему предстоит выстоять в череде жестоких, изнуряющих ритуальных поединков с другими претендентами на власть.

Созыв Великой стаи[]

Великая стая — грозное воинство, собранное по велению вождя из всех стад региона. Охваченный неукротимой яростью, он решает обрушить всю мощь своей орды на земли ненавистных людишек. Злобный и мстительный, вождь жаждет кровавой расправы, ведомый звериными инстинктами и дикой, первобытной природой. Но не один он вершит судьбу Великой стаи. Рядом с ним всегда шаман — мудрый толкователь знамений и воли богов Хаоса. Он вглядывается в движение небесных светил, внимает шепоту ветра и определяет час, когда надлежит созвать Великую стаю. И хотя последнее слово остаётся за вождём, без одобрения шамана он не сделает ни шагу. Ибо зверолюды суеверны до глубины души и страшатся гнева богов больше всего на свете.

Созыв Великой стаи начинается с возжигания грандиозного костра. Его складывают из сухих костей, предназначенных для жертвоприношений, или из брёвен, вырванных с корнем из осквернённых святилищ человеческих богов. Шаман стаи бросает в пламя особый состав из трав, листьев и лишайников, пропитанных древней магией лесных дебрей. Клубы едкого дыма вздымаются к небесам и расползаются по лесу, разнося повсюду зов крови. Зверолюды чувствуют, как их сердца наполняются первобытной яростью, и устремляются к месту сбора Великой стаи. Пронзительный рёв вожака, призывающего своих сородичей, разносится по округе, вторя магическому зову. С каждым часом всё больше зверолюдов стекается на поляну. Их нестройный рёв сливается с пением шаманов в единый оглушительный гул. Один за другим прибывают вожаки, заявляя о своём праве на власть. Если созыв происходит у Стадного камня или подобного места силы, каждый вожак высекает на нём свою метку, оставляя свидетельство своего присутствия для будущих поколений.

Зов роковых минотавров[]

Призыв Великого стада — удел не только белигоров и Повелителей зверей. Иногда это под силу даже ужасным роковым минотаврам, хотя их методы, безусловно, отличаются. Если вождь призывает Великое стадо после тщательной подготовки и совещаний с шаманами, то минотавр делает это, повинуясь слепой, звериной жажде разрушения. Их часто охватывает ненасытный голод, известный как "жажда крови", и тогда они издают оглушительные боевые кличи, от которых любой зверолюд теряет голову. Порой шаман пытается урезонить рокового минотавра, направить его ярость в нужное русло. Но минотавры — существа прямолинейные и простодушные, поэтому разговор с ними должен быть предельно кратким и понятным. Достаточно указать роковому минотавру на скопление "еды" (будь то люди, гномы или эльфы), чтобы пробудить в нём кровожадность. Конечно, это может быть опасно и для самого шамана, ведь он рискует оказаться на пути обезумевшего от ярости минотавра. К счастью, как и все зверолюды, минотавры считают дурной приметой убивать шамана стада. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха.

Среди шаманов встречаются и те, чьи амбиции простираются куда дальше простого направления рокового минотавра. Они жаждут полного контроля над зверем, подчинения его своей воле. Некоторые даже дерзают вселяться в могучее тело минотавра, мечтая призвать Великое стадо и возглавить полномасштабное вторжение. Однако подобные практики не находят одобрения у других шаманов стада. Они понимают, что если обман раскроется, их авторитет будет подорван, а возможность направлять события в нужное русло — утрачена.

Роковой минотавр, обнаруживший, что им управляют, впадает в неистовую ярость. Жажда мести поглощает его без остатка, затмевая даже древнее суеверие, запрещающее минотаврам причинять вред шаманам. Так, роковой минотавр по имени Кха'Рак Камнесерд почти мгновенно распознал, что одержим. Не даровав духу шамана и мгновения свободы, он обрушил на него всю свою ярость, превратив бренное тело в кровавое месиво. В результате дух шамана оказался заперт в разуме Кха'Рака, и теперь два зверолюда ведут непрестанную борьбу за господство над телом. Поведение гигантского рокового минотавра на поле боя стало непредсказуемым и хаотичным: он может обрушивать на врагов разрушительные волны тёмной магии, а может с яростным рёвом нестись в самую гущу битвы, круша всё на своём пути.

Созыв[]

Когда зверолюды собираются в многочисленную орду, вождь, созвавший их, требует от остальных вождей покорности и готовности следовать за ним на войну. Неизбежно находится другой вождь, оспаривающий право возглавить Великое стадо. Тогда, дабы разрешить спор, проводится ритуальный поединок. Если силы противников неравны, исход битвы предрешён. В подобных сражениях пощада не даруется и не принимается. Победитель добивает соперника и, пока жизнь ещё теплится в поверженном теле, вспарывает его грудную клетку и вырывает бьющееся сердце. Далее следует леденящее душу зрелище: победитель сдирает шкуру с поверженного вождя и прибивает её, окровавленную, к своему знамени. Порой находится ещё один претендент, готовый бросить вызов победителю. История знала случаи, когда подобные поединки следовали один за другим. История знала случаи, когда подобные поединки следовали один за другим, словно звенья в кровавой цепи.

Когда же, наконец, не остаётся больше желающих оспорить главенство, шаманы стада объявляют вопрос решённым и провозглашают победителя "Повелителем зверей". Однако бывает и так, что шаманы стада не могут прийти к единому мнению относительно того, достоин ли победитель вести за собой Великое стадо. Они могут по-разному толковать знамения, увиденные во внутренностях жертвенных животных, или же и вовсе заявить, что знамения против победителя и необходимо выбрать другого вождя. В таком случае череда вызовов и поединков возобновляется и продолжается до тех пор, пока не будет найден Повелитель зверей, способный доказать всему миру, что он отмечен благословением Тёмных богов.

Шаманский созыв[]

Порой не вождь, а шаман объединяет племена зверолюдов и ведет их войной на врагов. Случается это редко, лишь когда шаман отмечен благословением или прикосновением Губительных Сил. Так, великий шаман племени Галлака, прозванный Оком Зверя, во время одного из своих ритуалов был вознесен в ночное небо, окутанный зловещим сиянием чёрных молний. И тогда громовым гласом, не своим, но дарованным ему свыше, Око Зверя объявил войну правителям Остермарка. Ни один вождь не посмел оспорить его право собрать Великое племя и повести его в бой. Огромная орда, насчитывавшая 20 000 пар рогов, под предводительством Ока Зверя вышла из мрачных глубин леса Мёртвых и обрушилась на деревни и селения в верховьях реки Талабек. Тысячи людей погибли в ужасающих ритуальных жертвоприношениях, прежде чем орда повернула на юг, к зловещей Сильвании, земле ходячих мертвецов.

Если же шаман, созвавший Великое племя, встречает на своем пути другого шамана, жаждущего власти, между ними происходит ритуальный поединок. Шаманы не сражаются друг с другом напрямую. Вместо этого они направляют своих духов в чащу ближайшего леса, чтобы те нашли там самых могучих зверей и вселились в их тела. Битва исполинов происходит перед Стадным камнем, нередко уничтожая сам лагерь и превращая окрестный лес в руины.

Мрачные ритуалы[]

В тот миг, когда Повелитель зверей восседает на своём костяном троне, Великое стадо зверолюдов погружается в кровавое безумие. Ведомые пронзительными кличами шаманов, твари совершают немыслимые зверства. Пленников волокут к Стадным камням и приносят в жертву. Их предсмертные хрипы, сладкий для звериного нюха запах страха и растерзанной плоти привлекают минотавров, жадно пожирающих останки. Леса содрогаются от предсмертных воплей врагов, привязанных к Стадным камням собственными кишками. Запертые в своих домах, люди на многие лиги вокруг сжимаются в ужасе, моля богов, чтобы орда диких зверей миновала их жалкую деревню. С приближением рассвета ритуалы достигают своего апогея. С опушки леса доносится какофония боевых рогов и грохот барабанов, обтянутых кожей поверженных врагов. Из утреннего тумана выплывает бесчисленное воинство, и орда предстаёт во всей своей ужасающей красе.

Орда идёт![]

Тактика зверолюдов разительно отличается от выверенных манёвров других рас. Они — дети дикой природы, и потому сражаются подобно стае хищников: медленно окружают добычу, чуя её слабые места и запах страха, а в решающий момент обрушиваются на жертву, разрывая её на части в вихре крови и ярости. Приближение орды всегда предвещает какофония звериного рёва, воя и рычания. Зверолюды трубят в рога, сделанные из рогов лесных чудовищ или поверженных врагов, усиливая и без того леденящие душу боевые кличи. Над ними реют бесчисленные знамёна, украшенные черепами поверженных врагов и испещрённые грубыми рунами, обозначающими каждое племя. Эти знамёна, гордо возвышаясь над полем брани, создают иллюзию неодолимой мощи орды, вселяя ужас в сердца врагов задолго до начала сражения.

В самом сердце орды сражаются бестигоры — элита армии, закованная в тяжёлую броню. Вооружённые исполинскими топорами, добытыми из сокровищниц у Стадных камней, они крушат врагов, словно жнец, срезающий спелую пшеницу. С яростью берсерков бестигоры бросаются на знаменосцев, повергая их наземь, и за ними, охваченная боевым безумием, в атаку устремляется вся орда. Горы и унгоры, подобно хищным зверям, пробираются сквозь чащу, охватывая вражеские ряды стальным кольцом и нанося внезапные удары по флангам и тылам. Не один отряд лучников или артиллеристов, считавший себя в безопасности за частоколом или валом, с ужасом обнаруживал, что окружён ордой, возникшей словно из ниоткуда.

Вместе с ордой, опьянённые кровавым дурманом, наступают минотавры. Не дожидаясь окончания битвы, они жадно терзают ещё живую плоть поверженных врагов, превращая поле брани в кровавое пиршество. Вместе с ордой шествуют и другие порождения тьмы: отвратительные гарпии с пронзительными криками реют над схваткой, выклёвывая глаза павшим, а порождения Хаоса, охваченные безумием варпа, сотрясают воздух своим громогласным рыком. Среди этого моря плоти и ярости проглядывают поистине колоссальные чудовища: циклопические цигоры, гниющие лесные исполины и покрытые щупальцами твари, способные поглотить человека целиком.

Стада зверолюдов — не просто сборище дикарей. Это хорошо оснащённые армии, объединённые железной волей своего предводителя. Один лишь вид этой орды, этого шествия кошмаров, способен вселить леденящий ужас в сердца самых отважных воинов. Ибо перед ними — сила, способная сокрушить всё на своём пути, сила, сметающая всё на своём пути.

Владения зверей[]

Половина земель Империи и Бретоннии укрыта под пологом дремучих лесов, куда не осмелится ступить нога разумного человека. Ибо в этой непроглядной чащобе шевелятся порождения Хаоса и рыщут полчища зверолюдов. Регион, известный как Старый Свет, простирается гораздо дальше, чем может вообразить самое смелое воображение. Большая его часть — бескрайний зелёный океан дикой, первозданной природы. Рогатые считают все эти земли своими, даже те, где деревья пали под топором. Ведь когда-то эти земли были (а значит, в их зверином сознании, и всегда будут) их охотничьими угодьями. Единственные леса, на которые зверолюды пока не смеют претендовать, — это Атель-Лорен и Лотерн. Но горе тому, кто осмелится ступить на окроплённые кровью земли Рогатых! Полчища зверолюдов, ведомые неукротимой яростью Повелителя зверей, не знают пощады. Города, деревни, замки Старого Света — для них не более чем жалкие, временные постройки, возведённые на их исконных землях. Однажды, в их диких мечтах, все они будут разрушены до основания, а назойливые людишки — истреблены.

Обитатели лесов[]

Племена зверолюдов, истинных детей Хаоса, поражают невероятным многообразием обликов. Их внешность зачастую формируется самой природой тех полей сражений, где они ведут свою дикую охоту. Так, стада, что бродят по лесистым склонам Центральных гор, разительно отличаются от своих собратьев, обитающих в сумраке южных лесов. Помимо бесчисленных племён зверолюдов, эти склоны бороздят полчища кочевых кентавров. Эти создания, наделённые грузными, неуклюжими телами, слишком неповоротливы для жизни в густых чащобах, поэтому предпочитают простор редких рощ холмистых предгорий. Кентавры покидают свои владения, чтобы присоединиться к стаду, идущему на войну, или выменять у сородичей пиво и оружие, искусство создания которых им недоступно. Племена зверолюдов Центральных гор славятся тем, что ведут на войну огромных, отвратительных тварей Хаоса, которыми эти горы изобилуют. Некоторые из них, подобные ужасающему Крылатому ужасу, настолько свирепы и непредсказуемы, что лишь тёмное колдовство шаманов способно направить их разрушительную ярость на врага.

Среди племён Центральных гор славится стадо Кривого Рога, прозванное за свою удивительную способность подчинять себе тварей Хаоса. Воины этого стада несутся в бой верхом на исполинских демонах, охваченных безумием, а впереди мчатся отряды охотников унгоров, выслеживая новую жертву. Благодаря своим демоническим скакунам, Кривой Рог способен преодолевать немыслимые для других племён расстояния. Однако в пылу сражения воины предпочитают спешиваться, ибо когда стадо охватывает боевая ярость, их чудовищные кони становятся совершенно неуправляемыми.

Самым могущественным стадом, когда-либо ступавшим по землям у Центральных гор, было стадо Гортора Жестокого, Повелителя зверей. Этот великий вождь развязал одну из самых кровопролитных войн против Империи, какую только видели зверолюды. Миллионы пали в той войне, две провинции превратились в руины. Говорили, что Гортора коснулись сами боги Хаоса, и сила его была столь велика, что к его орде стекались даже звери небесные и подземные. Гортор и его стадо шли на войну в колесницах, запряжённых могучими тусгорами и свирепыми разоргорами, чтобы его элитные воины первыми обрушивались на врага. И по сей день потомки стада Гортора предпочитают сражаться верхом на своих стремительных, громоздких колесницах.

Прикосновение Хаоса[]

В самом сердце Империи простирается Драквальд — лес, где сумрак сплетается с явью, где тьма обретает плоть. Стада зверолюдов, осмелившиеся ступить под сень его вековых деревьев, словно отмечены зловещим клеймом Хаоса. И это неудивительно: в недрах Драквальда, под толстым ковром прелой листвы, скрывается несметное количество камней чар. Их губительное влияние искажает саму суть живого, порождая чудовищные мутации. Рога зверорогов становятся огромными и узловатыми, клыки гончих Хаоса — длиннее и острее бритвы. Но самые ужасающие порождения Драквальда — это отродья Хаоса, гротескные карикатуры на зверолюдов, некогда бывшие могучими вождями или даже шаманами стада. Не сумев укротить дикую энергию Ветров Хаоса, они пали жертвами собственной силы, превратившись в жалкие подобия живых существ.

Когда над Драквальдом сгущаются мрачные тучи войны и стада зверолюдов собираются в единое целое, отродья Хаоса, повинуясь неведомому зову, выползают из своих тёмных нор и мрачных берлог. Вместе со своими искажёнными собратьями они жаждут битвы, ведомые полузабытыми инстинктами, дремавшими в глубинах их извращённых душ. Среди всех стад Драквальда особенно выделяются Сыновья Скиндера — именно в их рядах сражается наибольшее число отродий Хаоса. Эти мерзкие создания с конечностями-лезвиями сохранили цвет кожи, шерсти и рогов своих бывших собратьев-горов. Быть может, когда-то и они были могучими горами, но, поражённые скверной Хаоса, не были изгнаны из стада, а остались с ним, превратившись в кошмарное отражение его былой силы и величия. Говорят, что одно из отродий некогда было знаменосцем вождя: и по сей день оно не расстаётся с оборванным знаменем, древко которого давно срослось с его плотью, превратившись в подобие гигантской, ужасающей клешни.

Но не только с подданными Империи ведут зверолюды свою жестокую войну в проклятых чащобах Драквальда. Их извечные враги — скавены, которых, словно магнитом, влечёт к лесу изобилие камня чар. Бесчисленные туннели крысолюдов опутывают мир подобно паутине, и многие из них выходят на поверхность в самом сердце Драквальда. Зверолюды неустанно следят за малейшими признаками вторжения, чутко прислушиваясь к шёпоту леса. Первым вестником беды становится внезапное обрушение земли: под корнями выворачивающихся деревьев мелькают омерзительные морды крысолюдов. Нередко случается, что армии зверолюдов и скавенов сталкиваются в кровопролитных битвах, и грохот схватки, подобно грому, доносится до ближайших городов Империи. Горожане в ужасе запирают ворота, молясь, чтобы стены выдержали натиск, а за их спинами содрогается земля — то ли от топота сражающихся чудовищ, то ли от чего-то ещё более зловещего, что таится в тёмных недрах Драквальда.

Некоторые стада зверолюдов настолько преуспели в битвах со скавенами, что перенесли войну на территорию врага, вторгаясь в их подземные владения. Самые известные из них — туннележоры Горроза. Проведя долгие годы в битвах в темных, зловонных туннелях под Драквальдом, они научились использовать голод как смертоносное оружие. Орды гончих Хаоса, измученные голодом до полусмерти, подобно неудержимому потоку, обрушиваются на логова скавенов, сея панику и хаос. Пока крысолюды в ужасе мечутся по своим туннелям, зверороги кромсают их своими огромными топорами, а затем обрушивают своды, погребая выживших под тоннами земли и камня.

Бесконечный поток[]

Рейквальдские зверолюды славятся своей неистовой силой и поразительной плодовитостью: они размножаются куда стремительнее своих сородичей из других земель. Леса эти содрогаются от жутких брачных кличей, перемежающихся с предсмертными воплями тех безумцев, что осмелились вторгнуться во владения зверолюдов. Некоторые места буквально кишат этими тварями, и каждое стадо яростно отстаивает своё право на охотничьи угодья. Особенно многочисленны унгоры: встречаются целые племена, состоящие исключительно из этих созданий. Нередко к ним присоединяются и "отверженные": зверолюды, рождённые от людей, изгнанные из своих племён или добровольно бежавшие в леса. И хотя этим несчастным редко удаётся завоевать уважение могучих гор, они нередко подчиняют себе целые племена унгоров, ведя их в жестокие, бесконечные войны против своих бывших хозяев-людей. Горе тем, кто попадётся в лапы к таким племенам: их ждёт мучительная гибель, а их поселения будут стёрты с лица земли.

Совсем иная картина предстаёт перед нами на северо-западе Империи, в лесах, окаймляющих безлюдные пустоши вокруг Мариенбурга. Здесь не встретишь ни человека, ни зверя — эти края опустели. Поэтому многие племена зверолюдов, обитающие в этих землях, пересели на колесницы. Их охотничьи угодья простираются на сотни миль по пустынным равнинам, вплоть до самого побережья моря Когтей. Смертный, будь бдителен, ступая по этим землям: из тумана в любой миг могут вынырнуть стремительные колесницы зверолюдов. Бывали случаи, когда целые армии оказывались в окружении и погибали под натиском этих свирепых воинов. Лезвия их колесниц сеяли смерть и разрушение, а выживших пленников привязывали к повозкам и увозили в лагерь, чтобы принести в жертву у Стадных камней.

Внутренний враг[]

В дремучих лесах Рейквальда, под сенью вековых деревьев, раскинулись многочисленные охотничьи угодья имперской знати — уединённые заповедники, куда вход простолюдинам строжайше запрещён. Среди местных жителей шепчутся зловещие слухи о том, что в этих угодьях, под покровом непроглядной ночи, собираются тайные сборища аристократов. Там, вдали от любопытных глаз, под зловещим светом Моррслиба, дворяне и знатные дамы предаются запретному поклонению Губительным Силам, устраивая дикие оргии со зверолюдами вокруг пылающих костров. Нередко это порочное братство заходит ещё дальше, совершая акты вопиющей измены против рода людского. Не раз и не два городские ворота тайно отворялись посреди ночи, впуская орды кровожадных зверолюдов. Защитники, ничего не подозревая о предательстве, погибали под клинками чудовищ, считая себя в безопасности от ночных ужасов. Так, жертвами злобных заговоров становились те, кто по праву рождения должен был быть им соратником и братом по оружию.

Оскорблённая честь[]

На севере Бретоннии простирается мрачный, окутанный преданиями Арденский лес. Говорят, что зверолюды, населяющие его чащу, — самые могучие и свирепые во всём Старом Свете. И в этих слухах есть зерно истины, ведь в стадах Арденского леса обитает необычайно много отродий — элитных воинов, жаждущих битвы. Они сбиваются в отряды и рыщут по лесам, ища достойного противника, чтобы испытать свою силу в смертельной схватке. Даже в относительно мирное время отродья Арденского леса бьются друг с другом в кровавых ритуальных поединках, оттачивая своё мастерство, закаляя дух и искореняя слабых, недостойных бремени жизни. Когда же эти стада выступают на тропу войны, даже самые прославленные рыцари Бретоннии, закованные в сталь и веру, не раз взвесят все за и против, прежде чем принять бой.

В летописях Бретоннии немало мрачных сказаний о том, как полчища Арденского леса покидали свои тёмные чащи и обрушивались на цветущие земли королевства. И тогда благородные рыцари Бретоннии, облачённые в сверкающие доспехи, выезжали навстречу дикой орде, дабы защитить свои владения от звериной ярости. Нередко случалось так, что даже самые доблестные воины оказывались сброшены с коней и растоптаны разъярёнными чудовищами. Много раз зверолюды одерживали верх над самонадеянными бретоннскими армиями, вынуждая их искать спасения за неприступными стенами замков и цитаделей. Но и там защитники не могли обрести покой, ибо шаманы стада, шепча древние заклинания, призывали на помощь исполинских лесных тварей — горгон, цигоров и прочих порождений тьмы, — чтобы сокрушить стены людских твердынь.

Под покровом ночи, окутанные мраком, зверолюды порой прибегают к хитроумной тактике, используя необузданную мощь своих рогатых чудовищ. Небольшие отряды бесшумно подбираются к неприступным вратам крепости, готовя коварную ловушку. Перед массивными створками они устанавливают огромный таран, увенчанный зловещим звериным черепом. Затем, в таинственном мерцании факелов, шаманы стада призывают горгону, цигора или другое исполинское создание, чья ярость способна сокрушить горы. Искусной магией они направляют гнев чудовища на таран, заставляя принять его за смертельного врага.

И если обман удаётся, разъярённое создание обрушивается на таран с неистовой силой. Ворота разлетаются в щепки под напором чудовищной мощи, а орда зверолюдов, жаждущая крови и разрушения, врывается в крепость, сея смерть и хаос.

К счастью для бретоннцев, этот план — тайно доставить таран к воротам и обманом натравить на него чудовище — настолько сложен и рискован, что срабатывает крайне редко. Иначе плодородные земли Бретоннии давно были бы попраны копытами зверолюдов, а их города обращены в руины.

Проход Чёрного Пламени[]

Большинство стад зверолюдов кочует по своим окровавленным землям, обрушиваясь с яростью на любого, кто дерзнёт нарушить границы их владений. В этих проклятых местах ни один путник не может чувствовать себя в безопасности, будь он хоть трижды вооружён и защищён. Однако некоторые стада предпочитают не покидать пределов своих угодий, зная, что свежая добыча сама придёт к ним. Так, например, стада, обитающие на юге, стали настоящим проклятием для всех, кто вынужден пересекать проход Чёрного Пламени. Эта широкая долина, протянувшаяся от южных границ Империи до земель юго-запада, таких как Тилия и Эсталия, является частью опасного торгового пути, ведущего на Дальний Восток. Более того, этот проход с незапамятных времён служил дорогой для полчищ захватчиков: от зеленокожих из Скверноземелья до всевозможных порождений тьмы из Земли Мёртвых и Тёмных земель. И хотя зверолюды представляют собой постоянную угрозу для любого путника, их ярость не знает границ, когда они видят, как целое войско пытается пройти через их владения. В такие моменты Рогатые собираются в неисчислимые орды, чтобы обрушиться на непрошеных гостей. Нередко случается так, что войско, преодолевшее множество опасностей на пути к проходу Чёрного Пламени, обнаруживает у входа в ущелье несметные полчища зверолюдов, готовых растоптать любого, кто осмелится бросить им вызов.

Племена минотавров[]

Из всех лесных дебрей Старого Света, именно сумрачный лес Теней стал прибежищем для несметного числа минотавров. Эти кровожадные чудовища настолько многочисленны, что образуют целые племена, во главе которых стоят могучие минотавры-потрошители и грозные роковые минотавры. В таких племенах редко встретишь отродьев, ибо эти жалкие зверолюды знают: им никогда не достичь мощи вождя-минотавра. Зато в племенах минотавров всегда вьётся множество унгоров. Они беспрестанно толкутся возле своих могучих сородичей, преклоняясь перед ними, подбирая упавшие остатки пищи и всячески выказывая свою раболепную преданность. В бою унгоры с визгом бросаются на врага, опережая минотавров, нападая на тех, кого им явно не одолеть в честном поединке. Впрочем, унгоры и не стремятся к честному бою: едва враг начинает их преследовать, они с мерзкой ухмылкой на своих отвратительных мордах обращаются в бегство, заманивая преследователей в смертоносную ловушку, уготованную поджидающими минотаврами. Итог подобной тактики, как правило, ужасен.

Когда роковой минотавр трубит боевой рог, созывая стада на войну, ни один зверолюд не смеет усомниться: грядет кровавая жатва. Чудовищная жажда убийства, охватившая вождя, подобно моровой язве, распространяется на всю орду. Все окрестные племена минотавров, словно подхваченные неудержимым потоком, присоединяются к этому безумному походу. Каждый воин чувствует, как в его жилах закипает кровь, как нарастает неутолимая жажда битвы, и если он не желает быть поверженным более молодым и свирепым соперником, ему остается лишь подчиниться этому первобытному зову. Остальные обитатели леса — гарпии, разоргоры, исполинские горгоны — также не в силах противиться всеобщему безумию, охваченные диким, неутолимым желанием крушить, рвать и пожирать.

Породы зверолюдов[]

Хотя может сложиться впечатление, что зверолюды представляют собой единую расу, это далеко не так. Хаотичная природа этих существ порождает невероятное разнообразие, постоянно пополняя их ряды новыми, причудливыми формами. Среди стад можно встретить следующие виды:

Распространённые породы[]

Горы: Самый многочисленный вид зверолюдов, чья отличительная черта — внушительные рога. Горы — обширный класс, включающий в себя несколько подвидов. Низшие породы зверолюдов видят в них своих вожаков, признавая их силу и авторитет.
- Капригоры: Наиболее распространённый подвид горов. Обладают козьими или овечьими головами и ногами, а также загнутыми или прямыми рогами, подобно козлам.
- Бовигоры: Порода с бычьими или воловьими головами и мощными рогами, напоминающими рога крупного рогатого скота. Бовигоры упрямы, любят соперничать и ценят грубую силу превыше всего. От минотавров их отличает значительно меньший рост.
- Унгоры: Отличаются наибольшим разнообразием во внешности среди горов. Рога у них есть, но вы никогда не спутаете унгора ни с капригором, ни с бовигором. У самых уважаемых унгоров может быть впечатляющий набор рогов или один-единственный, идеально ровный рог, но у большинства рога маленькие и уродливые, за что их презирают сородичи. Унгоры обладают наиболее человекоподобной внешностью среди всех пород зверолюдов, но это не добавляет им авторитета в глазах сородичей.
Браи: Низшая порода зверолюдов, получившая своё название за оглушительный рёв, которым они оглашают окрестности во время пиров и битв. Внешность браев может быть самой разной, но их всегда выдаёт отсутствие рогов — ещё один признак их низкого положения.
Перевёртыши: Трагические фигуры — люди, которые уже во взрослом возрасте начали превращаться в одну из пород зверолюдов. Изгнанные и презираемые своими бывшими сородичами, они вынуждены бежать из человеческого общества. Многие из них становятся отшельниками, а некоторым удаётся прибиться к племени зверолюдов, где их принимают, но только в качестве рабов.
Гейвы: Зверолюды, рождённые от обычных людей. Некоторые родители пытаются скрыть уродства своих детей, другие убивают их, но чаще всего младенцев-мутантов просто бросают в лесу или отправляют по реке на самодельном плоту из камыша, обрекая на голодную смерть. Но эти дети редко умирают, ведь чуткие уши зверолюдов всегда слышат зов своих. Подкидышей находят и растят зверолюды, считая их даром своих Тёмных богов. Независимо от того, станет ли такой ребёнок гором, унгором или браем, его происхождение всегда будет внушать уважение сородичей.
Брай-шаманы: Посредники между племенем и богами Хаоса. Подобно другим волшебникам, они способны повелевать Ветрами Магии. Большинство из них недостаточно сильны, чтобы бросить вызов вождю племени, но некоторые честолюбивые шаманы вполне способны совмещать обе должности. Брай-шаманов легко узнать по глазам разного цвета: один глаз обычно отличается по цвету от другого. Считается, что цвет глаз указывает на то, какой именно бог Хаоса оказывает шаману своё покровительство. Брай-шаманы нередко повторяют цвета своих глаз в одежде, демонстрируя таким образом священные цвета различных богов Хаоса.
Зверолюдки: Самки зверолюдов. В отличие от самцов, они застенчивы и неагрессивны.
Кентигоры: Кентавроподобные зверолюды, сочетающие в себе черты четвероногих животных, таких как лошади и быки, с верхней частью тела гуманоида. Они способны сражаться как верхом, так и в пешем строю, обладая при этом огромной силой и скоростью.
Минотавры: Массивные зверолюды с головой и задней частью тела быка. Их рост достигает почти трёх метров. Минотавры — отдельный класс зверолюдов, но их нередко можно встретить среди других племён.

Экзотические породы[]

Обезьянолюды Южноземелья: В непроходимых дебрях Южноземелья скрываются племена примитивных, но наделённых разумом существ, напоминающих обезьян. Они умело обращаются с оружием и инструментами, используют хитрость и коварство, охотясь на других обитателей джунглей. Где заканчивается обезьяна и начинается зверолюд — вопрос, на который не всегда найдётся ответ.
Зверолюды Востока: Легенды Королевств Инда на Дальнем Востоке гласят о зверолюдах с тигриными головами. Эти создания благородны, но непредсказуемы: они могут испепелить деревню дотла, а могут стать её защитниками. В Небесных горах, если верить слухам, обитают загадочные «воины-обезьяны», а Великим Катаем когда-то правил сам Король Обезьян, ведший торговлю со скавенами. Были ли эти существа зверолюдами или нет — остаётся загадкой.
Озёрники Арденского леса: Эти земноводные зверолюды облюбовали Лионский регион Арденского леса. Они нападают из водной стихии и, похоже, не признают других зверолюдов, атакуя их при первой же возможности.

Гнильгоры[]

Гнильгоры — зверолюды, отмеченные зловещей благосклонностью Нургла, бога Хаоса, владыки болезней и отчаяния. Их боятся и почитают даже собственные сородичи. Это отвратительные порождения тьмы: их тела изъедены язвами, из глаз и пастей сочится зловонный гной, а клыки и рога почернели от всепроникающей гнили. Их следы несут заразу и мор, а мрачные легенды гласят, что тёмными ночами они выползают из смрадных лесов Старого Света, чтобы травить посевы, заражать скот и насылать болезни на беззащитных крестьян, разбрасывая свои мерзкие экскременты вокруг деревень. И хотя сами гнильгоры страдают от недугов и уродств, они сохраняют ту болезненную, извращённую силу, которая присуща всем смертным слугам их гнусного бога-покровителя.

Их шерсть, как правило, бурая, но её зачастую скрывает толстый слой грязи и навоза. Тела их раздуты от болезней, покрыты гнойниками и язвами — дарами Нургла. Особенно угодные Нурглу гнильгоры награждаются мутацией, известной как «Слёзы Нургла» — заразной жидкостью, непрерывно сочащейся из их ушей, глаз, ртов, носов и всех прочих отверстий. Нередко гнильгоры, снискавшие особую благосклонность Дедушки Нургла, становятся разносчиками его губительной Гнили.

В отличие от большинства зверолюдов, у гнильгоров часто бывает лишь один рог, подобно младшим демонам бога Чумы. Как и все нурглиты, будь то смертные или демоны, гнильгоры обладают невероятной живучестью в бою. Они нередко носят удивительно прочные для зверолюдов доспехи, добытые в битвах или найденные на свалках, и, как правило, более организованы и дисциплинированы в бою, чем большинство их сородичей. Другие зверолюды, такие как горы и унгоры, почитают гнильгоров, столь явно отмеченных благословением Тёмных богов, и относятся к ним с глубоким уважением.

Гнильгоры, как и их бог-покровитель Нургл, питают лютую ненависть ко всем слугам Тзинча, будь то смертные или демоны, и стремятся расстроить планы тзинчитов везде, где бы те ни появились в мире смертных. Некоторые Гнойные получают от своего божественного покровителя дар владения магией. Такие колдуны-Гнойные черпают силу из Знаний Нургла и ткут заклинания, подобно другим чародеям Повелителя Мух.

Тзаангоры[]

Тзаангоры, эти звероподобные порождения чистого Хаоса, в равной степени поклоняются всем четырём Губительным Силам, вознося хвалу Хаосу Неделимому. Однако порой самка-гор дарует жизнь детёнышу, отмеченному знаком Изменяющего Пути: его шерсть украшена меткой Тзинча, а рога закручены в форме нечестивого символа этого бога. Этих существ называют тзаангорами, их боятся и почитают в стаде. Их влечёт к магии, словно мотыльков к пламени.

Тзаангоры — неестественные зверолюды, в которых первобытная ярость сочетается с острым и жестоким интеллектом. Вооружённые топорами из кости, железа или хрусталя, тзаангоры — идеальные фланкеры, предпочитающие тактику молниеносных атак и стремительных отступлений. Они часто скрываются в лесной чаще, выслеживая врага, чтобы затем обрушиться на него с новой силой.

Кожа и шерсть тзаангоров часто окрашены в яркие цвета, особенно морды и уши. Считается, что чем ярче окрас, тем большей благосклонностью Тзинча пользуется тзаангор. Тзаангоры, как и их бог-покровитель Тзинч, питают лютую ненависть ко всем слугам Нургла, будь то смертные или демоны, и стремятся расстроить планы нурглитов везде, где бы те ни появились в мире смертных. Некоторые тзаангоры получают от своего божественного покровителя дар владения магией. Такие колдуны-тзаангоры черпают силу из Знаний Тзинча и ткут заклинания, подобно другим его адептам.

Другие породы[]

Зверолюды Наггарота: Диковинная порода чешуйчатых двуногих созданий, населяющих пещеры и ущелья Наггарота в Новом Свете. Ростом они с эльфа, а тела их с головы до ног покрыты грубой, подобной рептильной, чешуёй. Эти существа крайне примитивны и сражаются друг с другом каменными топорами и дубинами. Время от времени, когда наступают голодные времена или когда зов Хаоса с севера становится особенно настойчивым, они спускаются с гор, чтобы грабить поселения тёмных эльфов и пополнять ряды армий Хаоса.
Змеелюды, или наги: коренные обитатели Внутренних земель Кхуреша на Дальнем Востоке. Предположительно, это зверолюды, принадлежащие к классу рептилий.
Зверодемоны: В отличие от других порождений Хаоса, обитающих на Маллусе, зверодемоны, разновидность зверолюдов, имеют мало общего с людьми. Эти существа из Южных Пустошей — плоды противоестественного союза зверей и демонов, а не зверей и людей.
Имир: подраса зверолюдов, обитающая в Норске. Юные норскийцы проходят обряд инициации, охотясь на Имир.

Зверолюди за пределами Старого Света[]

Зверолюды, за малым исключением, широко расселились за пределами Старого Света, проникнув во все известные уголки планеты и разнося заразу Хаоса повсюду, куда ступала их звериная лапа. Однако, в отличие от своих собратьев из Старого Света, зверолюды дальних земель не всегда отмечены рогами. Со временем они обрели новые, подчас удивительные навыки и необычный облик. Дыхание Хаоса, коснувшись их, проявляется порой самым неожиданным образом, наилучшим образом приспосабливая этих тварей к новым условиям обитания. Их внешний вид столь же разнообразен, как и те земли, которые они, к несчастью для местных обитателей, избирают своими охотничьими угодьями.

Когда жители Старого Света размышляют о зверолюдах, в их воображении возникают образы диких обитателей бескрайних лесов, особенно Драквальда, где простирается лес Теней — самое мрачное и зловещее место в мире. Они представляют себе чудовищ, в которых причудливо переплелись черты человека и зверя. И до тех пор, пока судьба не забросит их за пределы родного континента, у них не будет повода усомниться в своих представлениях. Однако было бы ошибкой полагать, что сила Хаоса настолько прямолинейна и предсказуема, что создаёт своих порождений по одному шаблону. Хаос по своей природе изменчив и капризен. Он не только влияет на мир, но и сам подвержен его влиянию. Зверолюди встречаются во многих уголках мира, далеко за пределами Старого Света. Их облик зависит от места обитания и является отражением страхов и легенд местных жителей.

Сложно определить, что оказывает более сильное влияние: сами ли звери становятся основой местного фольклора, или же силы Хаоса наделяют своих порождений обликом, наиболее подходящим для того, чтобы сеять ужас среди определённого народа. Эти две силы неразрывно сплетены и питают друг друга. В Империи демонов и дьяволов часто описывают как существ игривых, наделённых козлиными чертами. Неудивительно, что и лесные зверолюды обретают схожие очертания. С течением времени ожидания и верования, сны и кошмары людей формируют Хаос, текущий с Севера. Хаос проникает в землю и живых существ, и те впитывают его искажённую, зловещую энергию. Так рождаются мутанты, воплощающие в себе самые потаённые страхи своих невольных создателей.

Среди племен Норски бытует поверье: чтобы стать настоящим мужчиной, юноша должен одолеть в смертельной схватке исполинского белоснежного зверя, имя которому Имир, и отсечь его голову. Похожие легенды о громадных белых чудовищах рассказывают и гномы Карака-Драка. И хотя южные гномы считают своих северных собратьев чудаковатыми, нет оснований сомневаться в правдивости их рассказов. За бескрайними западными пустынями, в мрачном Наггароте, среди неприступных Черных гор, обитает неисчислимое множество самых разнообразных созданий: от отвратительных гарпий до грозных мантикор и фантастических химер. Но есть среди них твари куда более загадочные и пугающие: раса двуногих чешуйчатых существ, облюбовавших для своих жилищ темные пещеры и глубокие гроты. Эти создания ростом с человека, с ног до головы покрытые острыми, словно лезвия, чешуйками. Они примитивны и свирепы, а в бою полагаются на грубую силу, орудуя тяжелыми топорами и дубинками. В мрачные времена, когда зов Хаоса с ледяного Севера становится особенно сильным, эти чудовища покидают свои горные убежища и спускаются вниз, чтобы нападать на поселения темных эльфов или пополнять ряды бесчисленных армий Хаоса. Их полчища столь велики, что для отражения их яростных атак требуются крупные и хорошо обученные армии.

Странники, вернувшиеся из восточных земель, повествуют о чудовищах, обличьем схожих с людьми, но лишенных человеческой души, подобно тварям, что обитают в мрачных чащобах Драквальда. Торговцы пряностями, прибывающие из далёкого Инда, шепчутся о гигантских монстрах с тигриными головами. Жители же Инда рассказывают, что эти создания, хоть и благородны по своей природе, но крайне своенравны и непредсказуемы. Они могут защитить деревню от напастей, но могут и стереть ее с лица земли, не дрогнув веком. Что движет этими опасными бенгальскими чудищами — остается загадкой, но люди продолжают преподносить им дары из риса и мяса, надеясь умилостивить их и отвратить их гнев.

О землях, простирающихся за Арабией, — тех, что именуют Южноземельем, — в Старом Свете ведомо совсем немногое. Лишь мудрецы, постигшие глубинные тайны мироздания, знают, что эти земли населяют не только люди, но и племена исполинских горилл, поразительно схожих с первобытными людьми. Некоторые из этих обезьянолюдов наделены острым умом: они способны к организованным действиям, умеют использовать оружие и инструменты, устраивая хитроумные ловушки для других обитателей джунглей. И горе тому, кто осмелится встать на их пути: будь то ящеролюды или проворные гоблины — никто не сравнится с ними в искусстве бесшумного передвижения, когда они растворяются в густой листве высоких деревьев, словно призраки.

Кто же эти создания на самом деле? Порождения Хаоса? Или неведомая раса, о существовании которой мы не ведаем? А может быть, это всего лишь призраки, рождённые в воспалённом воображении измученных путников, или же небылицы, которыми тешат себя любители сплетен? Никто не знает достоверно, сколько существ было искажено мутирующей силой Ветров Магии. Но для простых людей происхождение этих чудовищ не имеет никакого значения. Куда важнее знать, как защититься от их когтей и клыков, чем теряться в догадках об их происхождении.

Стада зверолюдов[]

«

Они в лесах, есть там всегда. Ступишь в чащу — знай, что где-то поблизости, всего в нескольких лигах, притаился лагерь зверолюдов. Чаще всего они утаскивают лесничих да угольщиков, но бывает, что целая ватага выйдет из леса и на деревню или городок нападет: жгут, убивают, грабят. Правда, крысолюды куда как страшнее: те подчистую вырезают, а после зверолюдов хоть кто-то да выживет — кто спрятаться успеет, кто сбежит да вернётся, а кого и сами звери оставят, чтоб другим рассказал, что их ждёт

— Старина Хоб, крестьянин

»

Стада войны[]

Зверолюды чужды порядку и созиданию, их дикая природа не приемлет оседлой жизни в городах. Они живут племенами, именуемыми «стадами войны», каждое из которых возглавляет вождь — «Повелитель зверей», неизменно самый сильный и свирепый, истинный избранник Хаоса. Ведомые неутолимой жаждой крови и манящим запахом свежей плоти, эти стада бродят по миру, подобно неукротимой буре. Они наводняют леса и пустоши Старого Света и других земель, где обитает род людской, будучи особенно многочисленными на суровом севере и в дремучих лесах Драквальда. Но и на юге, в благородной Бретоннии и цветущей Тилии, в сердце древних лесов таятся их мрачные логова. На востоке, в далёком и загадочном Великом Катае, и на западе, за бескрайним Великим океаном, в землях Наггарота, — везде, где ступала нога человека, можно встретить этих свирепых созданий. Зверолюды — вечная угроза, тень, следующая за цивилизацией, напоминание о первобытной дикости, таящейся в глубинах мира.

Иерархия[]

«

Во многом общество и иерархия зверолюдей столь же сложны, как и у людей. Их структура жестка и незыблема, так что каждый член племени знает своё место и прекрасно осознаёт, кто стоит выше, а кто ниже его на лестнице подчинения. Казалось бы, это совсем не вяжется с природой Хаоса! И всё же, продвижение по этой лестнице возможно. Любой член племени может бросить вызов вождю или любому другому зверочеловеку, будь то вызов формальный или негласный

— Генрих Мальц, верховный жрец Верены

»

Зверолюды существуют по законам природы, извращённым до неузнаваемости губительным дыханием Хаоса. И хотя они передвигаются на двух ногах и владеют речью, зверолюды ближе к диким зверям, нежели к людям. Насилие — неотъемлемая часть их бытия, оно клокочет под поверхностью любого взаимодействия, ведь каждый зверолюд жаждет любой возможности утвердить своё превосходство над сородичами. Господство добывается кровью и жестокостью, и каждый зверолюд быстро усваивает своё место под властью вожака стаи. Стоит лишь проявить слабость, как он немедленно становится жертвой, а его положение в иерархии падает ещё ниже.

Иначе говоря, в звериной иерархии главенствуют грубая сила и боевое мастерство, а также родовая принадлежность. Те, кто наделён выдающейся мощью и отмечен благословением Тёмных богов, например, могучими закрученными рогами, занимают привилегированное положение в племени. Те же, у кого рога малы или вовсе отсутствуют, как у низших пород унгоров и браев, неизменно стоят ниже своих рогатых собратьев — горов и минотавров. Таким образом, во главе каждого стада стоит вожак — самый сильный, свирепый и звероподобный из всех, кого величают повелителем зверей.

Эти первобытные вожди обладают неоспоримой властью в своих племенах. Повелитель зверей правит по своей прихоти, пока хватает сил удерживать бразды правления. Чтобы сохранить свой трон, он должен непрестанно отражать атаки завистливых и алчущих власти соплеменников. Из шкур поверженных врагов вожак создаёт себе тотем — устрашающее знамя, свидетельствующее о его могуществе и победах. Но рано или поздно на арену выходит новый претендент — сильнее, моложе и энергичнее прежнего вожака. И тогда шкура поверженного правителя, истекая кровью, становится мрачным трофеем на тотеме победителя. Так этот жестокий круговорот власти повторяется из века в век, в бесконечном цикле насилия и борьбы за господство.

Роли в племени[]

В племенах зверолюдов главенствует право сильного. Желающий подняться по иерархической лестнице обязан бросить вызов сопернику, занимающему более высокое положение, и одолеть его в жестокой, зачастую смертельной схватке. Единственное исключение составляют унгоры и браи — эти зверолюды и прочие мутанты, лишенные рогов, главного символа могущества их расы. Ни один гор, то есть рогатый зверолюд, не потерпит, чтобы им правил унгор или брай, каким бы искусным или сильным ни был этот представитель низшей касты. Редкий унгор, дерзнувший нарушить неписанный закон, будет растерзан горами племени. Впрочем, на практике подобное случается крайне редко, ведь унгоры и браи, как правило, слабее и менее внушительны физически, чем горы. Мутанты, не обладающие хотя бы одним звериным признаком, пусть даже таким незначительным, как увеличенные клыки, редко принимаются в племена зверолюдов, даже на правах унгоров. Иногда они образуют собственные племена, во главе которых нередко встают изгнанные горы или другие могущественные твари, оскверненные Хаосом.

Над обычными горами возвышаются зверобои — могучие и грозные зверолюды, занимающие вторую ступень в иерархии племени после вожака. Но некоторые честолюбивые горы не желают довольствоваться ролью зверобоев и стремятся к вершинам власти. Такие вожди-горы носят разные имена, отражающие их ранг и положение: «сокрушители врагов», если они возглавляют отряд горов, «пронзающие рога», если под их началом отряд зверобоев, «военачальники», если они командуют всем стадом, или «повелители зверей», если им подчиняются несколько стад. Эта сложная иерархия — не просто местные причуды, а точные обозначения ранга, определяющие место каждого вождя в племени. Разные вожди-горы могут действовать сообща, каждый со своим небольшим отрядом, объединяясь под началом верховного вожака всей орды. К счастью, такое случается нечасто, и обычному путнику крупно не повезёт, если на его пути встанет стадо зверолюдов, ведомое не одним, а несколькими вожаками.

Звериный язык[]

Подобно скавенам, зверолюды сталкиваются с непреодолимыми трудностями, пытаясь воспроизвести слова Тёмного языка Хаоса своими искажёнными, звериными пастями. Их речь — это грубая, диссонирующая смесь Тёмного языка, языка тела, хрюканья, щёлканья и прочих звуков, издаваемых их звериными глотками. Всё это вместе именуется «Звериным языком». Он скорее напоминает какофонию диких звуков, нежели членораздельную речь, представляя собой хаотичное нагромождение бормотания, рычания и невнятного ворчания. Дополняют эту картину пронзительные визги, завывания и жалобное блеяние, которыми зверолюды расставляют акценты в своих фразах, придавая им ещё большую дикость и первобытность.

В учёных кругах Старого Света до сих пор не утихают споры о том, можно ли считать Звериный язык полноценным языком. Для людей он остаётся недоступной тайной, и в тех редких случаях, когда зверолюды снисходят до общения с ними, они используют причудливую смесь примитивного Тёмного языка, жестов и языка тела, прибегая к Звериному языку лишь в порывах гнева или раздражения. Однако, вопреки распространённому мнению об их ограниченности, зверолюды обладают недюжинной сообразительностью. И пусть их облик внушает ужас, а некоторые из них и вовсе лишены дара речи, они виртуозно владеют своим языком, передавая с его помощью сложные мысли и понятия.

В качестве письменности зверолюды используют упрощённую форму рун Тёмного языка, которыми они делают пометки на камнях, отмечая свой путь или оставляя послания сородичам. Эти письмена всегда грубы и небрежны, ибо зверолюдам недостаёт усидчивости и ловкости для каллиграфии. Большинство же предпочитает оставлять послания куда более естественным, хотя и менее изящным способом, используя для этого собственные экскременты. Подобное самовыражение доставляет им куда больше удовольствия, чем кропотливое выцарапывание знаков на камнях.

Лексикон Звериного языка:[]

Ахаш — Кровь
Фуиб — Видеть
Гортор — Жестокий
Хар — Ярость; также Кхорн, когда используется как имя собственное
Нуис-Гурлет — Титул вождя
Шаабех — Дословно «душегуб»; отсылка к Зелёному Рыцарю Бретоннии
Слаа — Экстаз; также Слаанеш, когда используется как имя собственное
Тдуигу-Уис — Приветствие
Тзин — Перемена; также Тзинч, когда используется как имя собственное

Религия[]

«

Хаос силён! Гор силён! Человек, эльф, гном — слабые, слабые, слабые! Мы победим! Мы бьёмся, мы убиваем, и однажды победа будет за нами! Скоро этот день! Вы… Если повезёт, мы вас сожрём, сделаем частью нас, сделаем лучше, чем вы есть, сильнее любого из вас, сильнее всех вас! Когда-то и эта рука была слабой, как у тебя. Но я сожрал много твоих родичей, и теперь я силён, силён, силён!

— Карзог, возничий-кентавр из стада Гортора

»

Истинный Хаос[]

Как и следовало ожидать, зверолюды преклоняются исключительно перед четырьмя богами Хаоса, видя в них единственную истинную божественную силу в мире смертных. Чаще всего их поклонение обращено к объединённому пантеону, хотя известны случаи, когда отдельные племена возносят молитвы лишь одному из тёмных божеств. Будучи порождениями скверны Губительных Сил, зверолюды всецело преданы их воле и стремятся распространить её тёмное влияние на все земли Старого Света и за его пределы. В своей бесконечной войне против цивилизации они совершают такие акты немыслимой жестокости и кровопролития, что привлекают к себе взоры самих Тёмных богов.

Однако Губительные Силы, как правило, не удостаивают деяния зверолюдов особым вниманием, ибо знают: дети Хаоса и без посулов и наград будут ревностно исполнять их волю. Зверолюды всецело поглощены мрачным величием Хаоса и потому свободны от каких-либо оков, которые эти зловещие боги могли бы наложить на их мысли и поступки. Они творят всё, что диктует им безумная прихоть, и этим служат Хаосу каждой клеточкой своего искажённого существа. Не ведая того, зверолюды играют важную, хотя и незримую, роль в вечном стремлении Губительных Сил поглотить мир Маллус, погрузить его в бездну безумия, хаоса и бесконечной войны.

Именно зверолюды оскверняют и разрушают изящные эльфийские путевые камни, сдерживающие натиск Хаоса, направляя потоки дикой магии в Великий Вихрь. На их месте они возводят свои грубые, варварские алтари — стадные камни, отравляющие скверной землю вокруг. Именно зверолюды выслеживают и уничтожают тех, кто мог бы укрыться от всевидящего ока богов Хаоса. Именно зверолюды терзают хрупкие цивилизации людей, не давая им расцвести и достичь истинного величия. Так Расщеплённые остаются на острие атаки в войне против порядка и света, войне, которая неумолимо движется к своему апокалиптическому завершению.

Стадные камни[]

Логова зверолюдов часто гнездятся вокруг священных Стадных камней, разбросанных по сумрачным лесам Старого Света. Эти камни, именуемые также «Сердцами Хаоса», — средоточие поклонения для зверолюдов. К их подножию стекаются всевозможные дары, призванные умилостивить богов Хаоса и снискать их благосклонность: оружие и доспехи поверженных врагов, их знамёна и изуродованные тела. Земля вокруг Стадного камня часто устлана толстым слоем костей — останками пленников, принесённых в жертву жрецами-хрюкачами во славу Губительных Сил.

Стадные камни неизменно возводятся в местах, отмеченных особым могуществом магии, как правило, там, где некогда упали метеоры из варп-камня — той самой субстанции, что породила зверолюдов в незапамятные времена. Большинство этих святилищ расположены вдали от людских поселений, ибо ни одно из них, возведённое поблизости, не просуществовало дольше одного сезона. Они надёжно укрыты в самых тёмных и труднодоступных чащах дремучих лесов, в глубоких пещерах или на неприступных вершинах гор. Рядом с ними почти всегда можно встретить стада зверолюдов или племена минотавров. Горе тому безумцу, кто осмелится приблизиться к Стадному камню на расстояние сотни лиг: на него обрушится вся ярость окрестных стад, словно буря. Иногда могучие минотавры берут на себя роль хранителей Стадных камней, становясь грозными стражами этих священных для зверолюдов мест, оберегая их от посягательств.

Чтобы собрать стада, в центре круга, образованного Стадными камнями, возжигают огромный сигнальный костёр. Жрецы-хрюкачи бросают в пламя травы, затуманивающие разум, и клубы разноцветного дыма, подобно причудливым духам, взмывают к небесам. Костёр, сложенный из дров и падали, пылает день и ночь, озаряя округу зловещим багрянцем. В последующие ночи к священным камням, привлечённые манящим огнём и запахом палёного мяса, стекаются зверолюды. Каждый прибывший вожак выцарапывает своё имя или знак на центральном камне грубыми письменами, известными как Звериный язык — примитивная версия Тёмного языка, — после чего его стадо разбивает лагерь у подножия древних камней. Именно у Стадных камней зверолюды справляют свои дикие праздники и проводят кровавые ритуалы. Это места сбора, где стада могут встретиться и объединиться, не вступая в братоубийственную схватку. Здесь же устраивают пиры, важнейший из которых — ритуальный «Пир Чемпиона», во время которого стадо с варварской жадностью поедает плоть убитых вожаков и других «героев».

Поклонение Кхорну[]

Бог Крови, более известный среди смертных как Кхорн, наполняет зверолюдов лютой, всепоглощающей ненавистью, толкающей этих примитивных дикарей на путь бесконечной битвы. Именно под её тлетворным влиянием бестигор насыщается силой Повелителя Убийств, обретая мощь, способную бросить вызов даже вождю собственного племени.

Зверолюды, всецело посвятившие себя Кхорну, омывают свои могучие тела кровью поверженных врагов. Ржавые щиты и окровавленные знамёна украшены черепами поверженных. Их гривы взъерошены, а сами воины, одержимые жаждой битвы, неистово ревут, брызжа слюной из клыкастых пастей. Нет зрелища страшнее, чем орда этих безудержных чудовищ, движимых первобытной яростью, с лёгкостью разрывающих врагов на куски.

Зверолюды, поклоняющиеся исключительно Кхорну, зовутся кхорнегорами.

Поклонение Тзинчу[]

Тёмные леса, где обитают зверолюды, подвержены постоянным переменам. Ответственность за подобные манипуляции лежит на Великом Заговорщике, более известному среди смертных как Тзинч. Именно благодаря Тзинчу зверолюды могут похвастаться столь богатым разнообразием своих сородичей. Эти существа имеют те же физические особенности, что и дикие звери: рога, клыки, зубы и мощные мышцы, однако под воздействием искажающей силы Изменяющего Пути всё это превращается в грозное оружие, гораздо более сильное, чем то, которое способны выковать люди, эльфы или гномы.

Особую благосклонность этого божества можно узреть в тех зверолюдах, у которых присутствуют огромные рога, закрученные во всевозможные остроконечные и сложные формы, а также в тех, чья кожа и мех светятся причудливыми и экстравагантными знаками или узорами. Таких детей Хаоса называют тзинчгорами.

Поклонение Нурглу[]

Леса кишат таким количеством зверей и растительности, что нет нечего удивительного в том, что некоторые особо злачные места со временем превращаются в обиталище смерти и разложения. Холодная, сырая лесная почва впитывает в себя все мыслимые отвратительные болезни и паразитов. Свой вклад вносят сгнившие деревья, а также умирающие животные и зверолюды, благодаря чему Повелитель Мух, более известный среди смертных как Нургл, благословляет своими дарами избранных детей Хаоса.

Пестигоры буквально упиваются мерзкими язвами, охватившими леса, и стремятся распространить их среди людских владений, предвкушая день, когда все труды смертных обратятся в пыль. Они вторгаются во владения Атель-Лорена, дабы осквернить вековые деревья, отравляя дом лесных эльфов. Эти существа — ходячие котлы моровой язвы, из их тел, окружённых целым роем трупных мух, постоянно сочится гной, а их тяжёлое оружие насквозь пропитано ядовитой слизью. И хотя они разлагаются от гниения, тем не менее они невосприимчивы к боли и распаду, ибо их смертные тела наделены нечестивой стойкостью Хаоса.

Поклонение Слаанеш[]

Зверолюды, возможно, очень тесно связанная с луной Хаоса — Моррслибом. В ночи, когда луна Хаоса сияет ярче всего, зверолюды испытывают непреодолимую потребность в размножении, однако делают они это не по отдельности, а в великой анархической и хаотичной оргии между всеми членами стада. Во время этих кошмарных ночей происходит зачатие новых представителей детей Хаоса.

Эта похоть и жажда удовлетворения низменных инстинктов — дар Князя Удовольствий, более известного среди смертных как Слаанеш. Благодаря этим ужасным вакханалиям, в которых, как говорят, участвуют даже ведьмы и еретики, гарантировано будущее расы зверолюдов.

Зверолюдов, поклоняющиеся только Слаанешу, называют слаангорами.

Источники[]

Warhammer Armies: Beastmen (7th Ed)